— Это тебе за Рабоццо, — прошептал Смитти.
Не прошло и нескольких минут, как со всеми четырьмя охранниками было покончено.
Пленные, худые, босоногие, все в крови, бежали к крутому склону холма. Эдди думал, что в них будут стрелять, что придется сражаться с другими охранниками, но никого поблизости не было. Соседние лачуги оказались пусты. Во всем лагере не было ни души. «Как же это случилось, — подумал Эдди, — что остались только мы и эти четверо?»
— Остальные, наверное, сбежали, как только услышали бомбежку, — прошептал капитан. — Мы тут, видно, последние.
Возле первого холма они наткнулись на цистерны с нефтью. Менее чем в ста ярдах от них находилась угольная шахта, а рядом с ней — склад с боеприпасами. Убедившись, что людей там нет, Мортон ринулся внутрь и вскоре вернулся, обвешанный винтовками, гранатами, прижимая к себе два небольших огнемета.
— Давайте подожжем склад, — предложил Мортон.
Сегодня у Эдди день рождения
На торте выведено кремом: «Удачи! Сражайся отважно!», а сбоку, вдоль покрытого ванильной глазурью края, кто-то дописал голубыми неровными буквами: «Возвращайся поскорее, сынок».
Мать Эдди уже постирала и погладила одежду, которую он завтра наденет. Она повесила ее на вешалку на дверную ручку кладовки, а рядом поставила на пол его единственные приличные туфли.
Эдди на кухне дурачится со своими румынскими кузенами: он стоит, заложив руки за спину, а они пытаются ударить его по животу. Вдруг один из них указывает на французскую карусель за окном. Она ярко освещена огнями ради вечерних посетителей.
— Лошади! — восклицает кузен.
Открывается передняя дверь, и Эдди слышит голос, от которого сердце его начинает бешено колотиться — даже в такую минуту. Он думает о том, что, пройдя войну, с этой слабостью, наверное, распростится.
— Привет, Эдди, — говорит Маргарет.
Она стоит в дверном проеме, такая необыкновенная. Эдди чувствует, что в груди привычно защемило. Маргарет смахивает с волос капли дождя и улыбается. В руках у нее маленький сверток.
— Я принесла тебе кое-что. На твой день рождения и… к твоему отъезду тоже.
Она снова улыбается. Эдди так хочется ее обнять, что кажется, его вот-вот разорвет на части. Ему не важно, что в свертке. Ему хочется одного — запомнить тот миг, когда она протягивает этот сверток ему. Всякий раз, когда Маргарет рядом, ему хочется, чтобы время остановилось.
— Это замечательно, — говорит Эдди.
Маргарет смеется:
— Да ты его даже не открыл.
Эдди делает шаг в ее сторону.
— Послушай, ты…
— Эдди! — орет кто-то из другой комнаты. — Давай сюда скорей — пора задувать свечи.