— Теперь масло отпускает Кривощапов, — задумчиво произнёс Рябинин.
— Раньше он воровал вместе с Топтуновым, теперь ворует один, — заключил Юрков.
Рябинин бросил акт на стол:
— Толя, но может быть другое объяснение!
— Какое же?
— Топтунов ни в чём не виноват. Масло исчезает и без него.
— Так и должно быть, — убеждённо сказал Юрков. — Заведующий хочет выручить кладовщика: мол, зря сидит, масло-то утекает. Рассчитано на некоторых легковерных следователей.
Кроме сложности, которую имеет каждое уголовное дело, на этот раз была дополнительная психологическая трудность. За расследованием надзирал прокурор — он был как «око государево». Но теперь за работой Рябинина наблюдало и другое ревнивое око — Юрков, который не сомневался в виновности кладовщика. Если бы Рябинин положил дело на стол прокурору с обвинительным заключением по той же статье на того же самого Топтунова, было бы очевидно, что суд просто ошибся. Тогда бы единичка в отчёте потеряла реальный смысл, оставаясь пустой формой. Все следователи добиваются истины, но они тоже люди со всеми достоинствами и недостатками.
Прежде Рябинин не раз спорил и ругался с Юрковым, не раз его колол своими остротами, которые проникали, может быть, глубже, чем он сам хотел. Но сейчас создалась необычная ситуация, ведь в конечном счёте оба они отвечают за исход следствия.
— Толя, — тяжело вздохнул Рябинин, — Топтунова я выпущу.
Юрков молчал, теребя злополучный акт. Рябинин вздохнул ещё и твёрдо добавил:
— Сегодня же.
— А не спешишь? — уже с досадой спросил Юрков. — Ни в чём толком не разобрался, кражи продолжаются, а ты, как добрый дядя…
Рябинин догадался, что сейчас добавит Юрков. И тот добавил:
— Добрый дядя за чужой счёт.
В случае освобождения кладовщика в отчёте Юркова появлялась ещё одна единичка — в графе освобождённых из-под стражи. Она будет означать, что следователь Юрков незаконно арестовал человека и без всяких оснований продержал его в тюрьме два месяца. За это уже наказывали сурово.
— Толя, пойми, не могу я держать без доказательств человека в камере, — мягко сказал Рябинин, понимая состояние коллеги.
— Ты убеждён в его невиновности?
— Убеждён, Толя.
— Это каким же образом?
— Я его видел.
— Спрашиваю, — Юрков еле сдерживал гнев, — каким образом ты убедился в его честности?
— Я его видел.
Юрков замолчал, не понимая: отвечают ли ему, разыгрывают ли.
— Как ты узнал про его честность? — уже автоматически спросил Юрков.
— Я его видел, — третий раз безнадёжно повторил Рябинин.
— И я его видел! Изворачивается, на вопросы не отвечает…
— И ещё я видел его жену. Конечно, сомнения есть. Но ведь ты знаешь: все сомнения толкуются в пользу обвиняемого.