Рони даже не шевельнулся, когда Оливия уселась рядом с ним, свесив ноги с площадки и сжав коленями сложенные лодочкой ладони. Какое-то время брат с сестрой молчали. Зверь попытался забраться между ними, и Рони немного отодвинулся влево. Довольный пес пристроился, внимательно поглядывая на молчащих людей. Ему не понравилась их необщительность, и потому он недовольно тявкнул, ткнул носом Рони в бок и встряхнул своей лобастой головой.
— Что ты хочешь сказать, Зверь? — поинтересовался Рони, печально глядя на пса. — Твой хозяин, кажется, стал лишним в компании!
— Рони?! Не говори так, дорогой! — попросила Оливия брата нежным дрожащим голоском. — Дорогой мой, любимый Рони Уолкотт! Прости, пожалуйста, свою глупую маленькую сестренку!
— Она ни в чем не виновата перед Рони Уолкоттом! Это ее сердце разлюбило его! Оливия выросла и становится женщиной! И брату рядом с ней нет больше места! Место в ее сердце занято Берни Дугласом! Собирайся, Зверь, мы с тобой должны вернуться в деревню! Домой!
— Ты бросишь меня одну?! Но ты дал слово Фрэнку Смитту, что позаботишься о его дочери?! Как же так, Рональд Уолкотт? — укоризненно заявила Олив, уткнувшись лицом в колени и почти свесившись над краем обрыва. — Если ты меня не простишь, брат, то я упаду со скалы прямо в пучину! И пусть кристально-чистая вода Гранд-Ривер унесет мое бездыханное тело далеко-далеко! — и она жалостливо вздохнула, словно заранее оплакивая свою судьбу.
— Вставай, — Рони поднялся. — Я решил отвести тебя к боссу Берни Дугласу, вручить ему твою руку и судьбу и затем уехать в горы! Пусть только даст слово, что никогда тебя не обидит!
— О чем ты говоришь, Рони! Ты подумай — что тогда с тобой сделает Фрэнк Смитт? Он же тебя убьет!
— Ничего он не сделает! — Рони протянул ей руку. — Вставай! А Фрэнку Смитту я скажу, что его маленькая девочка стала женщиной! И ей нужен надежный мужчина! Чтобы стать отцом ее детей! Так будет правильнее всего, и так скажу я Фрэнку Смитту!
— О чем ты говоришь, Рони?! — Оливия поднялась, но не могла заставить себя посмотреть в глаза индейцу. Ей было невыносимо стыдно, лицо покраснело, а губы дрожали от обиды.
— Сегодня все и всем стало понятно без объяснений, Оливия! Ты любишь Берни! Ты хочешь этого мужчину! — брат до боли крепко сжал ее узкую ладошку.
— Не смей так со мной разговаривать, Уолкотт!.. И ты делаешь мне больно! — она вырвала руку, показывая всем своим видом, что сердится. — И Берни меня вовсе не любит! — но при этих словах Олив с надеждой посмотрела на кузена, ожидая от него опровержения своего предположения. И обиженно поджала губы, когда Рони промолчал. Подождав немного, она нетерпеливо поинтересовалась: — Почему ты молчишь, Рони?