Уберите с этого американизированного Садового кольца светофоры, а скорость в 70 миль (112 км.) в час пусть будет рядовой скоростью. Сметите, сломайте, выровняйте подряд все, что мешает стремительному рывку фривея в пространство, отодвиньте уцелевшее подальше от его обочин, образовав широкую зону отчуждения, — при строительстве 27-километрового фривея Санта-Моника за компенсацию в 95 миллионов долларов уничтожили 4129 жилых домов, банков, предприятий, церквей, магазинов и выселили около 15 тысяч жителей.
В центре вместо резервной полосы соорудите металлические барьеры, задача которых принять на себя удар потерявшей управление машины и не дать ей врезаться во встречный поток — худшая из возможных катастроф, а по обочинам — такие же барьеры и металлические сетки. Свободный путь абсолютно свободен от всего живого, что не на колесах. Эти бетонные полосы шириной в семьдесят метров разлинуйте на восемь рядов — по четыре в каждую сторону.
Дайте фривеям с десяток звучных названий городов и графств, с которыми они соединяют Лос-Анджелес: Санта-Моника, Вентура, Пасадена, Сан-Диего, Харбор, Лонг-Бич, Голливуд и т. д.
И, наконец, набросьте их мощную сетку на небольшую часть Южной Калифорнии. Площадь графства Лос-Анджелес — десять тысяч квадратных километров. На этой площади собственно Лос-Анджелес царит почти над сотней младших братьев-сателлитов, над хаотичным конгломератом городов, городков и городишек. К тому же границы их причудливы. В «мегаполисе» Большого Лос-Анджелеса — семь миллионов жителей. И четыре миллиона автомашин — самая высокая в США, да, видимо, и в мире, концентрация.
Крупным городом Лос-Анджелес стал в эпоху массового автомобиля, наступившую в Америке в 20-х годах. С 1910 года население Нью-Йорка и Чикаго увеличилось менее чем вдвое, Лос-Анджелеса — почти в десять раз. Старые города, сложившиеся до автомашины, не могли не развивать общественный транспорт, строили подземки и надземки. Лос-Анджелес по существу начал с индивидуального авто. Город рос не ввысь, как Нью-Йорк и Чикаго, а вширь, и со временем неизбежно пришла очередь фривеев и космические масштабы его автомобилизации.
Три четверти работающих ездят на работу в собственных машинах. Типичный житель между делом, а точнее — между работой и домом, одолевает в день по сто и больше миль, и не из любви к своему авто, а в силу необходимости. Разбросанный город, экономически тесно связанный с округой, вынуждает его к повышенной мобильности. А сеть фривеев дает ему известную независимость: он может жить в десятках миль от места работы. Он мобилен не только в выборе работы и жилья, но и на отдыхе. Горы, океанские пляжи, стадионы и ипподромы в соседних городах — все в пределах досягаемости, если его дом недалеко от одного из фривеев: въехав на свой фривей, он уже подключен ко всей их сети.