Контора «Берман и сын» располагалась очень удачно, не заметить ее было невозможно. Она занимала небольшое помещение, состоящее из коридора, по совместительству приемной, и двух кабинетов с табличками: «Берман Петр Ильич» и «Берман Илья Петрович». Вдоль стен стояли стулья для посетителей, и если возле первой двери все они были заняты, то возле второй абсолютно пусты. Очевидно, что у отца дела шли лучше, чем у сына.
Наташа подошла к секретарю, полноватой неспешной женщине:
– Добрый день, мы бы хотели видеть Илью Петровича.
– Добрый день, – ответила секретарь и уточнила, – Петра Ильича?
– Нет, – поправила ее Наташа, – именно Илью Петровича.
Секретарь даже слегка привстала, чтобы лучше рассмотреть странных посетительниц и сняла очки.
– Проходите, он у себя, – сказала она.
Наташа постучала в дверь и вошла, за ней последовала Женя.
За большим столом у компьютера сидел молодой светловолосый человек. Он был так увлечен своим занятием, да, видимо, и посетителей не ждал, что не заметил их появления. Когда Наташа выразительно кашлянула, он от неожиданности вздрогнул и удивленно приподнял брови:
– Вы ко мне? – спросил он.
– Да, к вам. Вот, – сказала Наташа и подтолкнула Женю поближе к столу. – Не узнаете?
Илья Петрович побледнел настолько, что стал как лист бумаги. Потом потер глаза руками и, убедившись, что стоящие перед ним женщины не галлюцинация, прошелестел побелевшими губами:
– Не может быть… Леночка, милая, девочка моя, ты жива?
Он выбежал из-за стола, обнял Женю и стал рассматривать ее со всех сторон, периодически прижимая к себе и целуя.
– Леночка, я не могу поверить! Как же так? Я ведь был у тебя на похоронах! Значит, это была не ты? А сейчас, это ты? Да? Почему ты молчишь?
Женя действительно молчала, да и что она могла сказать о собственных похоронах, о том, она это или не она, если и сама не знала ответов.
– Не могу поверить! Почти полгода, как похоронили тебя, и все это время я с ума схожу от горя! – говорил Илья. – А ты, оказывается, жива! Я так счастлив! Представляете, – повернулся он к Наташе, – она жива!
Наташа, едва сдерживаясь, согласно кивнула.
– Но что с ней произошло? Почему она такая… такая… необычная! Эта прическа… И вообще, внешность другая. Почему ты молчишь, Лена? Это же я, Илья.
Женя осторожно, как бы пробуя слово на вкус, тихонько сказала: «Илья».
– Конечно же, я – Илья!
– Неужели, она вас вспомнила? Или просто повторила ваше имя? – спросила Наташа.
– Вспомнила, вспомнила! Как ей меня не помнить, мы ведь старинные друзья! – воскликнул Илья.
– Вы не понимаете, она уже давно ничего не помнит. «Илья» – это второе имя, которое она назвала за последние полгода.