– Что же ты наделала, родная моя? Ты чуть не свела меня с ума, да и себя, кажется, тоже. Хорошо, что я узнал, о вашем разговоре с отцом. Я ведь уже хотел покончить с собой. Только увидев, что я готов расстаться с жизнью, потеряв тебя, он понял, насколько серьезны мои чувства. Я умолял всех простить меня. Даже Лика, моя невеста, кажется, поняла. И вот я приехал к тебе, счастье мое. Как же я соскучился! Как я люблю тебя!
Наташа плакала не переставая, теперь от безграничного счастья.
После тяжелой разлуки в доме вновь поселилась радость. Наташа вернулась в театр, Давид предложил свои услуги сомелье французской фирме, экспортировавшей французские вина в Россию. Там по достоинству оценили его дегустаторский талант и взяли на очень выгодных условиях.
Однако все изменилось в один день. Наташа нашла в почтовом ящике письмо, адресованное Давиду, без обратного адреса. Почему-то это письмо очень взволновало ее. Когда Давид вскрыл конверт, его лицо изменилось, похоже, он тоже встревожился, однако быстро взял себя в руки и сказал:
– Это друзья сообщают, что дома все в порядке.
– Дай мне посмотреть, – сказала она и взяла листок.
Там была написана короткая фраза на грузинском языке.
– Здесь, правда, написано, что все хорошо? Мне как-то неспокойно, будто что-то произошло или должно произойти.
– Правда, милая, все хорошо. Поверь мне, больше нам ничего не угрожает, – заверил ее Давид.
Ей очень хотелось ему верить, но она также доверяла своей интуиции, а та ей подсказывала, что это письмо не от друзей. На следующий день Наташа незаметно взяла письмо и отправилась на ближайший продуктовый рынок. Она подходила к мужчинам и женщинам кавказской внешности и спрашивала, есть ли среди них грузины. Ей сказали, что на рынке не так много грузин, и посоветовали спросить Кобу в семьдесят восьмом павильоне. Наташа отыскала Кобу, который вообще не был похож на грузина. Рыжий, в веснушках, с плутоватым взглядом, он скорее походил на русского деревенского мужика. Наташа протянула ему листок и попросила перевести. Коба прочел.
– Ну, что? – спросила она.
– Э, плохи дэла, – сказал Коба с ужасным акцентом и сразу перестал быть похожим на русского мужика. – Давиду будэт плохо.
– Почему? Что там написано? – взмолилась Наташа.
– Давид, – написано, – я тэбя нэ простил и жызни тэбэ нэ дам.
– Кто это написал?
– Э, здэсь нэ написано. Этот Давид, что, дэнег должен?
– Нет, он не захотел жениться на грузинской девушке. Это плохо, да?
– Это позор! Это очэнь плохо! Он на тэбе женился, да? – спросил Коба.
– Да, – сказала Наташа.