Лидер группы «Народный депутат» Геннадий Райков пошел еще дальше и потребовал восстановления в Уголовном кодексе статьи, карающей за мужской гомосексуализм. В ответ либерал-демократ Алексей Митрофанов, чтобы показать абсурдность этой инициативы, предложил отнести «к „преступному сексуальному поведению“ и лесбиянство, так как оно „сопровождается понижением рождаемости и сокращением численности населения в государстве“, и сажать вступивших в „противоестественную“ связь женщин на срок от одного года до пяти лет». Апофеозом секс-законотворчества был проект правого депутата Владимира Семенова о запрете онанизма, предусматривающий штрафы для нарушителей на сумму от пяти до двадцати минимальных зарплат. Бороться с воинствующими консерваторами как-то иначе, кроме выдвижения встречных, заведомо идиотических законопроектов, никто из выступавших за равноправие секс-меньшинств новаторов не стал. Ни один из депутатов не рискнул и открыто признаться в практическом применении исповедуемых взглядов.
Закона, запрещающего однополую мужскую любовь, как и прочих других, Дума не приняла, и единственным следствием «сексуальных» войн стали клички, придуманные думскими острословами для их наиболее активных участников. За Геннадием Райковым прочно закрепилось прозвище «антипидер». Группу активно критиковавших его молодых людей, куда кроме Владимира Семенова входили Андрей Вульф, Владимир Баранников и другие, окрестили Squadra adzura — «Голубая команда».
И все же, несмотря на официальные и неофициальные легенды, несмотря на гораздо большую, чем в любом другом государственном учреждении, свободу общения (правда, и она с каждым годом скукоживалась, пока не дошла до среднебюрократического уровня), основная часть думских завсегдатаев, очевидно, выбирала для страстных романов и бурного секса более уютные и менее публичные места, чем мрачное здание бывшего Госплана на Охотном Ряду.
«И, наконец, черт возьми, за столько лет работы в этой треклятой Думе я ни разу не занималась здесь любовью», — пожаловалась как-то Дымову знакомая журналистка, объясняя, почему хочет уйти из парламентских обозревателей. «Черт возьми, за столько лет работы в Думе у меня не было здесь ни одного романа», — с грустью подумал Дымов в ответ.