мы ходили. Но они фактуру давали. А сейчас обставились все пресс-секретарями, общаются, как кремлевские, в закрытом режиме. А на выходе — информационный ноль». — «Так и не ходи ты к ним!» — Таня недоумевающе пожала плечами. «А конкуренты, а иностранцы?» — И Петя напомнил легкомысленной собеседнице, что, кроме написания заметок в собственную газету, он еще поставляет думские новости в известное американское агентство и сливает политические слухи и сплетни во вполне респектабельное английское издание. Практика стрингерства журналистов на чужеземные СМИ началась на рубеже девяностых, когда в стране появилась живая политическая жизнь, и существовала до сих пор. На думском сленге передать информацию в иностранное агентство называлось «немного поторговать родиной»
>[299]. В этом смысле в Думе мало что изменилось.
В остальном Тане было удивительно, как за полгода могли произойти столь разительные перемены. Первым двум Думам удалось сохранить информационную открытость ранних ельцинских времен, когда между журналистами и информацией не стояла стена из специально обученных пресс-секретарей, ньюсмейкеры щедро сыпали комментариями и давали интервью, не требуя потом прислать их на согласование, а слово «пиар» звучало так же загадочно и непонятно, как маркетинг и консалтинг. Думская пресс-служба не пыталась руководить журналистами, а по мере сил оказывала содействие, особенно тем из них, кого хорошо и давно знала.
На Охотном Ряду можно было узнать новости не только про думские дела, но и про то, что творится на Старой площади и Краснопресненской набережной. Частенько руководство изданий просило парламентских корреспондентов поискать в Думе какой-нибудь правительственный документ, мотивируя это тем, что в Белом доме «вряд ли что-нибудь сольют». К тому же именно через Думу и отдельных думцев часто осуществлялись информационные сливы из других, более закрытых учреждений. Так, например, повышенную информированность Виктора Илюхина, пока он был председателем думского комитета по безопасности>[300], связывали с тем, что именно через него вбрасывались материалы из Генеральной прокуратуры и спецслужб. Да и другие депутаты частенько пользовались своими информационными источниками, в том числе и для того, чтобы завести дружбу с журналистами. Таня сама неоднократно ксерила попадавшие к Анатолю бумаги, чтобы «утечь их прессе». С разрешения депутата, разумеется.
Сложившаяся традиция, в частности, предполагала, что журналист контактирует с народным избранником напрямую. У депутата должны были быть достаточно веские основания, чтобы отказать в разговоре знакомому корреспонденту. Политическая принадлежность не имела особого значения. Парламентский обозреватель НТВ Эрнест Мацкявичус был любимцем всех думских лидеров, вне зависимости от того, что показывал канал. Это легко было бы списать на пристрастие депутатов к телевидению и личное обаяние самого корреспондента. Но и демократа Сергея Юшенкова можно было увидеть беседующим с сотрудником газеты «Завтра» Николаем Анисиным. Хотя очевидно, что рассчитывать на доброе слово о себе в этом издании Юшенков не мог.