, были такими же нудными и скучными, как таблицы поправок к описываемым ею законам. Экономическое законодательство в Думе отчего-то освещали в основном девчонки, и их пристрастие к мелочам, к деталям — «ах, аграриям добавили еще 1,5 триллиона»
>[73], «ах, прогноз инфляции скорректировали на полпроцента» — по мнению Пети, было связано с патологической женской неспособностью взглянуть на проблему в целом, оценить общее, а не частное.
Однако «частное» в изложении Игнатьева вызвало у Пети неподдельный интерес. И, вернувшись на заседание комитета, он стал внимательно слушать дискуссию. «Минфин хочет свести счеты с Центробанком», — хрипел в микрофон какой-то депутат, кажется, из числа «стабилов». Задорнов, не любящий эпатажа, поморщился: «Ну, это вы, пожалуй, чересчур. Но в целом…»
А в целом, за исключением отдельных деталей, все обстояло так как рассказывал Дмитрий. О чем Петя и написал. Читая теперь опровержение г-на Иванеева, Громадин поймал себя на мысли, что, поправляя какие-то Петины неточности, минфиновский чиновник в завуалированной форме подтверждает главную мысль наделавшей столько шума статьи — работая над законом, депутаты исходили не только из государственных интересов и даже не из своего их понимания.
«К концу третьей сессии думский лоббизм — уже не открытие и не откровение» — этой мыслью Петя поделился с начальником отдела политики и экономики Дмитрием Руслановым, к которому зашел рассказать о новостях из Думы и показать иванеевский факс. Русланов, погруженный в чтение информационных лент, слушал его совершенно безучастно. Но возбужденного парламентского корреспондента равнодушие шефа не смутило, и под монотонное щелканье компьютерной мышки, которой Дима листал сообщения агентств, Петя продолжил свои размышления вслух.
Группа депутатов во главе с зампредом комитета по делам общественных объединений и религиозных организаций Владимиром Лепехиным — он же одновременно и главный редактор «Новой ежедневной газеты» — даже предложила специальный законопроект>[74], чтобы легитимировать этот вид деятельности. Проект был отвергнут по причине «отсутствия предмета регулирования». Однако болезненная реакция думских деятелей, чиновников и представителей банковского сообщества на последнюю публикацию в «Либерале» доказывает, что «предмет регулирования» все же есть.
Это не означает, что депутат или группа депутатов непременно получают за пролоббированное решение некое материальное вознаграждение. Первоначально Дума могла так мало, а другие властные институты — президент, подписывающий указы стоимостью в триллионы, правительство, выпускавшее распоряжения ценой в миллиарды, — так много, что к депутатам не было смысла и обращаться. И поэтому думский лоббизм скорее был формой озвучивания наказов избирателей: аграрии требовали увеличить господдержку сельского хозяйства, коммунисты пеклись о ВПК и т. д. и т. п. Кроме того, в Думе очень силен так называемый социальный лоббизм. Не только левые фракции, но и все остальные, за исключением, может быть, выбороссов, инициируют и принимают бесконечные постановления и обращения о невыплатах зарплат, пенсий, пособий. И готовы чуть ли не ежедневно повышать и то, и другое, и третье, нисколько не смущаясь тем, что в казне нет денег на их своевременную выплату даже в нынешних размерах.