— Принимай конец.
— А ты про какой конец-то?
— Вот же народ. Я тебе что баба, что ты тут решил своим хозяйством потрясти?
— А неплохо бы знаешь. Мы тут уж совсем одичали.
— Ты швартовы принимать будешь?
— Так ты же про конец.
— Нам что, дальше по реке пройти?
— Да кати. Нам какая с того печаль, — парень явно издеваясь, даже подбоченился, чтобы лишний раз подчеркнуть, насколько ему безразлично причалит пароход, или пройдет мимо.
— Хват, может успокоишься и наконец сделаешь свою работу?
— Дык, капрал, он тут про какие-то концы вещает, а про какие не говорит, — продолжал ерничать Хват.
Сергей хотел было надавить, но потом передумал. Парень явно тяготился воинской службой, но в бою действовал всегда четко и быстро. Впрочем, какая она у них воинская. Так, нечто похожее и то по большей части из-за попавших в черные шевроны армейцев. Те просто организовали нечто уже привычное, хотя да, приказы командиров выполнялись, в особенности в части касающейся боевой обстановки. Когда же вот так, без явной опасности и при выполнении повседневных работ… Тут никто особо не наседал и особого наказания ожидать не приходилось. Правда, это не относилось к капитану и сержанту Грибски. Эти проволочек не любили.
Ну скучно парню, вот и куражится. Три месяца в условиях ежедневной опасности и потери боевых товарищей. За это время, застава Паюла успела потерять шестерых убитыми и четверых тяжелоранеными, которых с проходящими купцами отправляли в крумлский госпиталь. Легкораненых в потери никто не записывал и в случае нападения, они неизменно занимали позиции согласно боевого расписания, даже если действовала только одна рука.
Не то место и слишком мало личного состава, чтобы кому-то устраивать привилегии. Оно бы отправить их на излечение, но тут всплывали сразу два обстоятельства. Первая, черным шевронам с легкими ранениями эвакуация была не положена. Вторая, и сами шевроны не торопились в Крумл. Все просто. В зачет срока шло только то время, что они провели на заставе, а не общее, пребывания в штрафниках. Ну и кому не хочется, чтобы срок миновал побыстрее.
— Это тебе доподлинно сержант Грибски пояснит, а гарнизон добавит, — охладил веселящегося напропалую Хвата, Сергей. — В последней депеше говорилось, что на этом пароходе нам продовольствие забросят, уже забыли когда в последний раз хлеб ели, сухари и те вышли.
— Ну чего глядишь, бросай свой конец, если он у тебя такой длинный.