Это что, его так напугал вид Сергея? Неужели он так разозлился, что у Болотина душа в пятки ушла? Но что-то не так. Неправильно как-то. Вид то испуганный дальше некуда, вот только смотрит он не на своего спутника исходящего праведным гневом, а за его спину.
Реакция бывалого охотника оказалась мгновенной. Разворот на сто восемьдесят градусов, с одновременным смещением вправо. Клацанье затвора. Приклад как влитой, впечатался в плечо. Глаза ищут того, кто сейчас представляет угрозу. Руки водят стволом, поворачивая его в ту сторону куда направлен взгляд. Охотника переполняет досада. Как же так-то? Как он мог проглядеть опасность, ведь не мальчик уже, сколько по тайге шастает. До сегодняшнего дня к нему никто не мог подкрасться.
Ствол ходит из стороны в сторону. Взгляд ощупывает пространство. Ничего. Вернее, никого. Только каменная стена, покрытая густой сетью щелей между валунами, где заметна проросшая в наносах трава. СТЕНА!? Какая к ляду стена!? Где… Тут же… Вот только что… Что за..? Йок макарек!
Сергей медленно опустил карабин. Потом сорвался подбежал к отвесной каменной стене и стал ощупывать ее. Не удовлетворившись этим, он попытался ее толкнуть. Действие глупее которого измыслить трудно. Потом постучал прикладом. Ну, хорошо хоть не со всей дури, потому как проход обратно он точно не открыл бы, а вот оружие испортить было куда реальнее.
Преисполненный недоумения он медленно обернулся к Алексею, пребывая в противоречивом состоянии. Ему хотелось кричать, плакать, порвать кого-нибудь. Причем последнее желание в нем явно преобладало. Трагедия случившегося до него дошла сразу, никаких «может» и «а если», не было и в помине. Он четко осознал, что они попросту приплыли. Доигрались. Допрыгались. Довыеживались. Нужное подчеркнуть. Но что бы вы не выбрали, вывод один — это был полный и бесповоротный абзац. Ему тут же захотелось найти виновных в случившемся, в крайнем случае, можно назначить.
— Ах тыж… Йок макарек… Доигрался сучонок.
Кто знает, что бы случилось, если Алексей начал оправдываться или вообще проявил хоть какую-то жизненную активность. Но тот безжизненной, сломанной куклой осел на пятую точку, привалился боком к шершавому камню и уже без проявления каких-либо эмоций, тупо смотрел на возникшую из ниоткуда каменную стену, явно естественного происхождения. Выходит он так же ясно и четко осознал, что пришел тот самый, окончательный и бесповоротный абзац.
При виде состояния, в котором находился товарищ, Сергей как-то разом сдулся. Нет, с дуру-то можно и пристукнуть человека, и он скорее всего пристукнул бы, но вид крайней степени растерянности Алексея, Варакина остудил. В конце концов, этот энтузиаст не звал его пересекать границу, это целиком была инициатива самого Сергея и если кто и виноват, то он сам. А может все дело в общем-то не злобливой натуре охотника, возможно в воспитании или в том, что проживая в малонаселенном регионе люди куда терпимее.