Ладони скользят вниз к узким бедрам, краска бросается мне в лицо. Коля нежно целует мои губы, отгоняя смущение, снова ласкает, доводя до исступления. Я даже не осознаю, как все происходит, в таком экстазе трепещет мое тело под его руками. Просто в какой-то момент все во мне вспыхивает ярким светом и я захлебываюсь протяжным стоном, впившись пальцами в его плечи. Коля благодарно покрывает меня короткими поцелуями.
— Лиза, Лизочка! — шепчет он, словно растеряв остальные слова.
— Боже, как это прекрасно! — подвожу итог пережитым ощущениям.
Коля поднимает лицо и говорит, улыбаясь: — Я счастлив!
— Я в тебе никогда и не сомневалась. Ты такой… просто ты!
Мы лежим, обессиленные, он тихонько поглаживает мое тело. Потом подает мне еще вина.
— Цитировать Библию я больше не буду! — беря из его рук стакан, усмехаюсь я.
— Просто выпей.
— Коко, а нельзя ли все повторить? — спрашиваю я, устраиваясь головой на его плече, — Я была такая обалдевшая, что не смогла все зафиксировать и проанализировать.
— Ты сумасшедшая! Тебе так понравилось? И никаких отрицательных ощущений и эмоций?
— Мне очень понравилось и оно того стоит. А тебе? Тебе понравилось? Или я такая неумеха?
— Ты восхитительна. Я бы всю жизнь лежал так с тобой!
Всю ночь он любил меня, выполняя все желания. Под утро мы заснули и не пошли на лекции. Целый день мы бродили по городу под мокрым снегом в каком-то ошеломлении, заходя погреться то в кафе, то в Эрмитаж, любуясь моими любимыми импрессионистами. Коко поставил меня рядом с портретом «Женщины в черной шляпе» Ван Донгена и восхищался сходством. Под вечер уже мы накупили в Елисеевском гастрономе всяких вкусных вещей и бутылку шампанского и поехали обратно в его квартиру.
— Какой разврат! — восхитилась я, сидя полураздетая со стаканом шампанского в одной руке и эклером в другой. Ликующие звуки «Времен года» Вивальди подчеркивают наше настроение. Я сижу и беззастенчиво разглядываю Колю, вдруг поняв, что никогда не присматривалась к его внешности. Сначала — потому что была влюблена в его брата, потом он уехал, потом женился… Он всегда был для меня старшим братом. И сейчас я разглядываю его сухощавую фигуру, лицо с мягким очерком рта и капризными бровями над серыми глазами, — некрасивое, но очень привлекательное лицо.
— Ты рассматриваешь меня? — удивился Коля.
— Я ведь к тебе никогда не присматривалась, как к мужчине. Ты был для меня просто Коко. Хотя, я и сейчас не вижу в тебе любовника, ты все равно остался для меня — Коко!
Я не замечаю, что от моих слов его передергивает. Мне не приходит в голову, что он может питать на мой счет какие-то надежды.