— Лиза, остановись, ты как тайфун! — ошарашен Митя, не веря, что я говорю серьезно.
— Я человек дела и привыкла решать дипломатические вопросы. Фонд должен быть международным. У меня есть связи с феминистками Франции, в Италии мне поможет Витторио. Придется согласиться сниматься в новом фильме, это деньги. Важным аспектом помощи будет трудоустройство родителей, которые находятся здесь с детьми. Прежде всего я хочу устроить тебя, Митя, потому что тебе тоже нужно подлечиться. Чтобы не разбрасываться, нужно начать помощь нашим ленинградским детям, попавшим под радиацию. А потом посмотрим. Митя, — спрашиваю я смотрящего на меня вместе с Наташей изумленными глазами Митю, — у тебя нет знакомых медиков, которые взяли бы на себя труд выявлять нуждающихся в лечении детей?
— Нужно подумать, дело деликатное. Я думаю, что нужно связаться с биофаком, они — с медико-генетической службой. И еще через военно-медицинскую академию. Я напишу. Лиза, то, что ты говоришь — это реально? Ведь ты спасешь детей! Ты не представляешь, что это такое!
В глазах Мити появляется подозрительный блеск.
— Вот и подумайте над этим, а я завтра займусь делами фонда. И напишите вашей Шурочке, пусть пришлет данные для визы.
На другой день я встречаюсь с активистками движения. Они обещают помогать и дают ценные советы. Миссис Коннор соглашается консультировать фонд как юрист. Мне советуют найти в правление фонда подходящего священника. О помощи церкви я уже думала. Я решаю отдать все деньги от издания моей новой книги «Письма Франсуазе». Мне советуют продавать ее дороже с моим автографом. То же я предлагаю моему французскому издательству. Я звоню в Фернгрин священнику Хартнеллу и он советует мне обратиться к молодому и энергичному оксфордскому канонику Фаулзу.
В Оксфорд мы решаем поехать все вместе, пока Севу готовят к операции. Заехав в Фернгрин, мы оставляем детей миссис Марш. Со времени нашего возвращения она энергично привела в порядок дом и мечтает, что мы будем жить в [AK1] Фернгрине. Алису она по-прежнему обожает, но что удивительно, еще больше полюбила Алика. Для нее он стал воплощением Алекса: Александр Ферндейл.
В Оксфорде я знакомлю Митю и Наташу с Биллом Хартнеллом, тем самым племянником священника, профессором истории. Быстро введенный в курс дела, он сразу соглашается помочь всем, чем сможет. Все вместе мы отправляемся к канонику Фаулзу. Это, оказывается, молодой мужчина лет тридцати пяти, курносый и веснушчатый, который скорее похож на студента, чем на священника. Он выслушивает нас и обещает продумать возможность своего участия в фонде. Мне нравится, что он так серьезно к этому подходит.