Я сижу и повторяю письмо еще и еще раз, шевеля губами, пока смысл не становится ясен. От меня ускользает оскорбительный тон, надуманность и глупость обвинений. На меня находит затмение, понимаю только, что он встретил другую, которая будет ему лучшей женой. Выходит, что я виновата перед ним: я должна была отказаться от себя или потерять его. Я плохая жена и я потеряла его. Закономерный финал. Елена снова смотрит на меня испуганно, оказывается, все это я говорила вслух. Когда приходит Коля, которого Елена вызвала по телефону, разыскав на лекции по истории искусства, я сижу, уставившись на стену, где висит лист хокку, привезенный мной из Токио. Красные иероглифы расплываются перед глазами, мне кажется, что они шевелятся, как неведомые красные звери, и сейчас убегут с листа, перебирая множеством лапок. Я показываю на них Коле с Еленой:
— Я думала, что это про меня, а это про нее! Вот когда он это сказал: «Но пусть невидима Фудзи, как радует сердце она!». А я-то, дурочка, не поняла! Я ведь никогда не радовала ему сердце, — вместо смеха губы мои кривит судорожная улыбка.
— Пойдем, Бетси, тебе нужно отсюда уйти, — Коля поднимает меня за руки с дивана.
— Коля, я плохая жена? — спрашиваю я.
— Бетси, ты самая лучшая!
Тут я, видимо, отключаюсь, потому что не помню, что было дальше. Отчетливо я понимаю только, как позже он спрашивает у Елены:
— Вы уверены, что она не беременна? Мне показалось…
Тут я начинаю хохотать, пока Елена не дает мне пощечину.
— Да я не могу забеременеть, даже если буду спать с ним год без перерыва! Я ведь плохая жена!
— Лиза, что ты говоришь! — кричит Елена в испуге.
— Мне так сказали недавно, — поясняю я отчетливо, как малым детям, — Я ведь приняла тогда, три года назад, неверное решение. Я легкомысленная и… какая еще?
Коля сидит, закрыв лицо руками, потом вскакивает и подхватывает меня под руки.
— Поехали отсюда. Елена Николаевна, завтра утром я должен быть на работе, ее нельзя оставлять одну. Может, Света с ней посидит, или вы? Я привезу ее.
Коля везет меня на такси в мастерскую к Светлане, я, как кукла, даю себя усадить на диван, послушно беру стакан с коньяком, делаю несколько глотков. Светлана идет варить кофе. Сашка вбегает в комнату и с разбега бросается ко мне на колени, я машинально прижимаю его к себе. Он говорит:
— Гуд ивнинг, миссис Серж!
Дальше опять провал в памяти, я не теряю сознания, но впадаю в какое-то странное оцепенение без мыслей и чувств. Коля отправляет Светлану с Сашей домой. Я помню, что мы сидим рядом на диване, и он уговаривает меня еще выпить. Я пью коньяк, как воду, и опять сижу, вся сжавшись внутри и думаю о том, что сама разбила себе жизнь, я не сумела сохранить чувства любимого человека, не смогла стать для него единственной и необходимой. Если бы мне дали вторую попытку, смогла бы я жить по-другому, любить еще больше? Что я не сделала, чтобы он любил меня по-прежнему? Так, как перед отъездом в Японию? Я сижу, уставившись в одну точку и думаю, думаю. Коля встряхивает меня за плечи и повторяет: