Граница контролируемой территории, дорога на Назрань
Район н.п. Самашки, федеральная трасса Кавказ
28 июля 2015 года
Преддверие беды
— Капитан! Капитан!
Капитан полиции Борис Берестянский спал и видел сон. Только не тот, который он видел в детстве и не тот, который он хотел бы видеть. Собственно говоря, он многое бы дал за то, чтобы этот сон никогда не видеть. Потому что в этом сне — была изнасилованная девочка лет пяти, лежавшая на полу в грязной, разгромленной, растоптанной сапогами комнате. Она лежала последи разгрома, выбитых стекол, кровавых отпечатков сапогов, смотрела на капитана и что-то говорила ему. Губы ее шевелились, но звука не было — и капитан не мог понять, что она говорит.
— Капитан! Старшой, е!
Он вынырнул из сна рывком, как пловец из воды. Видимо с криком, потому что трясший его за рукав Колек отшатнулся.
— Что…
— Там… вас…
Чтобы струхнул сам Колек — должно было произойти что-то совсем экстраординарное.
— Сильно орал? — спросил капитан, ставя на землю ноги в пропыленных прыжковых ботинках.
— Ну… есть.
Судя по тому, что обернулся и Борисыч — орал он сильно.
— Дай глотнуть…
Вода была теплой, невкусной… но сейчас ему нужна была хоть какая. Во рту как насрали — хоть и не пил вовсе.
— Где… меня.
— Там. По рации долбят — Колек показал глазами наверх — орут сильно. Нецензурным матом изъясняться изволят.
— Нецензурным матом, говоришь. Нецензурным то и я мастак…
Он хлебнул еще, вернул флягу владельцу.
— Ладно, пошли…
На горизонте — курились дымы. С той стороны — табором обустраивались беженцы…
Далеко не все в Чеченской Республике — приняли "на ура" вооруженный исламистский мятеж — многие бросились бежать, причем не только из Чечни, но и из соседней Ингушетии. За последнее время — в республики вернулись русские, часть — из-за неплохих заработков, часть из-за жилья, часть еще почему… в том числе, например, ехали бабы. У чеченцев же с этим строго, а молодая кровь играет… с русскими же все можно, они долго не ломаются. Вот только — четырнадцать лет замирения обернулись ничем. Пшиком. Стоило только бросить клич "Аллах Акбар" — и многие схватились за оружие. И покатилось по земле… кровавое колесо.
Русских вроде пропускали — по собственной инициативе. Остальных — оставляли на чеченской территории, по стране катился вал террора. А здесь — мирных не было…
Двое сотрудников ОМОН неспешно шли по обочине дороги, ведущей на христианский Моздок, где местное ополчение уже готовилось встречать исламистов, попирая армейскими ботинками иссушенную неспокойным, тяжелым солнцем землю. Их глаза — привычно находились в движении, замечая все и в то же время ни на чем не останавливаясь. Вереница машин на въезде, у каждого пропуск или там брат президента или удостоверение ФСБ или еще чего. Стало машин на той стороне, дымы костров, кое-где палатки — на всех не хватало. Милицейский Патриот и рядом с ним — черная, тонированная до черноты Приора — это местный угрозыск, то ли их прислали на усиление, то ли сами приперлись, чтобы не упустить, чтобы омыть руки в денежной реке, катящейся через пост. И чуть в стороне — их машины. ОМОНовский Тигр и Федерал — то, на чем приехали они. И БТР-82 маневренной группы Национальной гвардии — они должны были пресекать прорывы, выставлять заслоны на десятках троп и дорог, работать по данным с беспилотников, поднятых по всей границе — но сейчас они сидели у костра с бодрствующей сменой и потребляли харч с приварком. Приварком к крупе, тушняку и хлебу был баран, которого нацгвардейцам удалось где-то спереть.