Понятно, что, помимо всего прочего, еще пыталась оставить войска в Приднестровье, может быть, под другой этикеткой, но получить какие-то особенные преимущества. И очень быстро и очень ясно ей дали понять, что подобные правила игры уже не работают. Это было первое и очень серьезное поражение Москвы.
То, что позиции Москвы были сильны, давало возможность сыграть роль честного брокера, привлечь ОБСЕ, попытаться работать в партнерском режиме. Может быть, тогда от каких-то вещей, которые пытались протащить через меморандум Козака, пришлось бы отказаться, но зато была бы выстроена какая-то система отношений, в которой Россия, казалось бы, с сильных позиций приглашает других и демонстрирует, что она готова к сотрудничеству. Вместо этого Россия показала, что как только ее позиция становится (или кажется ей) слишком сильной, она склонна других игроков игнорировать. Это было крайне контрпродуктивно.
Можно ли реконструировать тот выбор, который был у Воронина в то время?Что именно - консультации с кем, какие причины, какие доводы - заставило его прервать линию сближения с Москвой?
В данном случае, это не вопрос линии сближения с Москвой, это вопрос условий, на которых решался бы приднестровский конфликт. И Россия собиралась оставить там войска на ближайшие лет двадцать. Причем собиралась предложить такую структуру государства, в которой реально Кишинев терял вообще контроль над ситуацией. Потому что там получалось, что Приднестровье и Гагаузия могут блокировать все что угодно в том парламенте, который должен был быть создан. И это все-таки было слишком много.
Если считать, что Воронин всерьез принимает во внимание такие вещи, как интересы Молдовы, а не только свои собственные, то тогда он и не должен был на это соглашаться. Из этого не следует, что он все правильно сделал, потому что понятно, что изначально доводить ситуацию до того, что отказ от подписания меморандума происходил бы в последний момент, - это, безусловно, его ошибка. Но, судя по всему, просто ему объяснили в Брюсселе, что он попадает в положение Лукашенко с совершенно другими ресурсами и, как следствие, становится просто первым в очереди на «оранжевую революцию».
А во-вторых, ему объяснили, что его не бросят. Что как раз в отношении Молдовы может оказаться правдой. Страна небольшая и очень бедная, соответственно, те экономические способы давления на нее, которые может применять Москва, в том числе повышение цен на газ, заметно проще компенсировать. Это где-то десятки миллионов долларов, это небольшие деньги. Это не Украина, потери которой от повышения цен на российский газ никто не сможет компенсировать, это уже миллиарды долларов.