Звук чьих‑то шагов прервал мысли Линдли. С некоторым опозданием он сообразил, что уже не один. Встрепенувшись, Линдли заметил, как в кустах мелькнул чей‑то темный силуэт — неизвестный человек, свернув с проезжей дороги на тропинку, быстро приближался к дому.
Насколько можно было судить, это был юноша, и в отличие от слуг Дэшфорда он пришел пешком. Ливреи на нем было, а бесшумная походка и стремление держаться в тени говорили о том, что он старается остаться незамеченным. Подкравшись к двери, он тенью проскользнул внутрь, даже не позаботившись постучать. Линдли метнулся к окну и принялся наблюдать.
Появление нового лица не прошло незамеченным. Новоприбывшего встретили с таким восторгом, что было ясно — его приезд стал для всех неожиданной радостью. К счастью, все поспешили вернуться в комнату, что позволило Линдли беспрепятственно наблюдать за происходящим.
Впрочем, Линдли тоже ждал сюрприз — и тоже неожиданный. И минуты не прошло, как он сделал поразительное открытие. Незнакомец не был юношей. Это была женщина — та самая молодая актриса, которую он впервые увидел в доме Фитцгелдера, впоследствии выдававшая себя за мужа Софи. Он не раз спрашивал себя, куда она направилась после того, как они расстались на постоялом дворе, и вот сейчас наконец ему представился случай это узнать.
Как выяснилось, все это время она была в доме Дэшфорда. О Растмуре не было сказано ни слова — оставалось только гадать, что она с ним сделала.
Актриса объявила, что Фитцгелдер в настоящее время находится в Хартвуде. Видимо, он и был одним из тех гостей, ради которых Дэшфорд пригласил к себе бродячую труппу. К чести актеров, ни один из них не обрадовался этой новости. Впрочем, как и Линдли.
Фитцгелдер в Хартвуде! Итак, пока Физел торчал в Хейвен‑Эбби, охраняя Софи, а Том рыскал поблизости, их смертельный враг ухитрился незаметно проскользнуть мимо него и объявился — и не где‑нибудь, а в Хартвуде! Вот так новость! Что ему там понадобилось? Надеялся, что Линдли отправится туда, когда медальон окажется в его руках? Возможно, ему еще просто не успели сообщить, что Линдли мертв. А может, план Тома провалился и их обман выплыл наружу?
Проклятие… но где же тогда сам Том? Линдли, нахмурившись, бросил взгляд на карманные часы. Было уже довольно поздно. Что же ему делать? Проклятие, сквозь зубы чертыхнулся он. И тут вдруг отчетливо понял, чего он не должен делать.
Он не должен торчать тут, поджидая д’Аршо, пока Том, рискуя жизнью, пытается спасти его шкуру, а Софи осталась совсем одна в Хейвен‑Эбби. Черт возьми, каким же идиотом нужно быть, чтобы бросить ее там, заскрежетал зубами Линдли. Ну ничего, зато теперь он точно знает, что ему делать.