Он с немалым удовлетворением заметил, как ненависть, застилавшая глаза Софи, тут же исчезла.
— Папа? — Она бросила на отца вопросительный взгляд.
— Не мог же я позволить, чтобы он использовал тебя, Фифи! — прорычал д’Аршо. — Он все лжет… что бы он ни говорил тебе, чего бы ни наобещал — все ложь! Ты должна верить мне!
Софи, казалось, была в замешательстве, но и сам Линдли был озадачен не меньше. Проклятие… на что это намекает д’Аршо? Неужели он считает, что Линдли строит какие‑то грязные планы в отношении его дочери?! Да он, никак, спятил. У Линдли камень с души упал, когда он заметил, что Софи не меньше его самого стремится выяснить, в чем дело.
— Папа, лорд Линдли всегда был очень добр ко мне, — вступилась она.
— Он понятия не имеет, что такое доброта! — рявкнул д’Аршо. — Я бы мог вонзить этот нож в его черное сердце, а он бы даже ничего не почувствовал!
— Прошу тебя, папа! — взмолилась Софи. — Лорд Линдли — знатный джентльмен. Ты не можешь позволить себе так просто оскорбить его или… или вонзить в него нож!
Д’Аршо глухо зарычал.
— Поверь, Фифи, именно это он и собирался сделать со мной!
— Я вовсе не намеревался прибегать к насилию, — вмешался Линдли. — Во всяком случае, до тех пор, пока вы не попытаетесь втянуть в это свою дочь. Насколько она замешана в этой истории, д’Аршо? Неужели вы до такой степени не дорожите ею, что хотите сделать родную дочь пособницей в ваших преступлениях?
Д’Аршо попытался подняться на ноги, но из раны в ноге брызнула кровь, и на мгновение показалось, что он грохнется в обморок. Софи, должно быть, догадалась, потому что беспомощно повисла на руке отца, умоляя его не двигаться и позволить ей заняться его раной. Но д’Аршо грубо отпихнул ее в сторону.
— Софи ничего не знает о моей жизни, — буркнул он. — Я даже не общался с ней… до сегодняшнего дня, когда увидел, что она связалась с вами и с этим… с этим мерзавцем Клеммонсом.
— Папа! — возмущенно пискнула Софи — точь‑в‑точь благовоспитанная барышня, шокированная некстати вырвавшимся грубым словом.
С губ Линдли сорвался смешок. Ирония ситуации забавляла его. Подумать только — Софи покоробило, что ее отец употребляет бранные слова, но при этом она напрочь забыла, что по его милости она была вынуждена несколько лет жить в борделе, бороться с нищетой да еще вдобавок отбиваться от Фитцгелдера и ему подобных! Остается только удивляться, что в таких обстоятельствах мисс Даршо сохранила чувство собственного достоинства и не забыла о правилах приличия. И жалеть, что ей так не повезло в жизни.
И тут вдруг смысл последней фразы д’Аршо внезапно дошел до сознания Линдли. Граф озадаченно нахмурился. Если он не ослышался, д’Аршо упомянул Клеммонса. Получается, отец Софи понятия не имеет, кто на самом деле этот самый Клеммонс? Неужели он до сих пор считает, что его дочь сбежала из Лондона с мужчиной?! И Софи не просветила его на этот счет?! Получается, д’Аршо — не единственный, кто не посвящает близких в свои секреты.