— Подвиньтесь, — заявил Линдли таким тоном, что было ясно — никакого неповиновения он не потерпит. Софи ничего не оставалось делать, кроме как придвинуться вплотную к отцу, иначе бы он, чего доброго, просто усадил бы ее к себе на колени.
Из груди отца снова вырвался сдавленный стон — по‑видимому, Софи задела его ногу.
— Прости, — виновато прошептала она, метнув в Линдли испепеляющий взгляд.
— Софи остается здесь! — запротестовал отец. И сморщился от боли, когда двуколка резко дернулась.
Софи успокаивающе погладила его по руке.
— Нет, папа. Куда бы он тебя ни повез, я поеду с тобой.
— Ну, пока что мы все едем к доктору, — буркнул Линдли. Скосив глаза, он бросил на д’Аршо предостерегающий взгляд. — Живой вы мне нужнее, чем мертвый.
— Но она‑то вам зачем? — возмутился д’Аршо. — Оставьте ее в покое!
Линдли покачал головой, даже не удостоив Софи взглядом.
— Нет. Я склонен думать, что вы постараетесь протянуть подольше, если дочь останется при вас. Так что Софи едет с нами.
Итак, она тоже едет! Софи мысленно перекрестилась. Взяв отцовскую холодную руку в свои, Софи молча сжала ее, пока их тряская двуколка петляла в темноте по узким улочкам Уорика. Она старалась не обращать внимания на то, что в тесноте то и дело прижимается плечом к Линдли, чувствуя, как напрягаются его мускулы всякий раз, когда он натягивает или отпускает поводья.
Но сейчас важнее всего было отвезти отца к доктору, одернула себя Софи. С остальным она разберется потом. Она не знала, что заставило Линдли смягчиться. Скорее всего он не отказался от своего намерения побыстрее передать отца в руки властей. Но сейчас по крайней мере он пытается ему помочь, и Софи вдруг поймала себя на том, что в груди ее шевельнулось что‑то похожее на благодарность.
— Спасибо, — чуть слышно прошептала она.
Линдли промолчал. Ее фраза повисла в воздухе, и Софи вдруг почувствовала себя униженной. Похоже, этот человек не нуждается в ее благодарности… как не нуждается и в том, что она готова была ему предложить, с горечью подумала она. Линдли и не собирался отменить смертный приговор, который вынес ее отцу. Это всего лишь короткая отсрочка, а она — просто дурочка, что кинулась благодарить его. Да и он тоже наверняка считает ее дурой.
Наконец Линдли соизволил заговорить, но так тихо, что Софи с трудом разбирала слова.
— Я не чудовище, — беззвучно прошептал он.
Хирург, которого им наконец с трудом удалось отыскать, оказался милейшим человеком — во всяком случае, достаточно добродушным, — и с пониманием отнесся к тому, что его посреди ночи вытащили из постели ради того, чтобы обработать весьма подозрительную рану, о происхождении которой ему не соизволили сообщить. Похоже, что отец все‑таки останется в живых, подумала Софи. Во всяком случае, на какое‑то время.