— К гадалке! — передразнил ее и рассмеялся, — Придумала же ерунду такую. Ты, наверное, не знаешь, у меня уже есть девушка.
Мы замолчали минут на двадцать. На выезде за городскую черту, она опять заговорила:
— Знаю. Ее звать Оля и она не девушка, недавно развелась после второго брака. И не будет она твоей женой! Никогда!
— Все-то ты знаешь, девочка, но маленькая ты еще рассуждать на эти темы. Вот подрастешь, найдешь себе мальчика…
— Не нужны мне мальчики! И я не маленькая уже, мне скоро будет семнадцать! А спешить мне некуда, я подожду.
При общении с воспитанниками интерната, тормоза у них на многие условности отсутствуют напрочь. Иногда можно услышать то, что девушка из обычной среды сказать мужчине постесняется. Вот и Света, начала разговор с некоторым напряжением, а сейчас ведет себя расслаблено и говорит совершенно свободно.
Дорога от трассы до интерната и раньше была плохая, сейчас же выглядела вовсе никакой, сплошные выбоины и лужи, а в темное время суток ни один фонарь не горел. Но территория центральной площади была освещена хорошо, с неба больше ничего не летело и на улице тусовалось множество детей: и старших, и младших.
В темноте, за воротами, высаживать девочку посчитал неприличным, поэтому, медленно двинулся к парадному входу центрального здания. Подъехал к ступенькам и остановился.
— Света, пацаны ничего плохого тебе вякать не будут?
— Ну что ты! Тебя все считают клевым чуваком! — затем, опустила голову и что-то прошептала.
— Что-что? — приглушил звук музыки и склонился к ней, — Говори громче.
— Вот я и говорю. Ты же меня не опозоришь, нет?
— Не понял? Это каким макаром?
— А таким, — она повернула голову и в ее глазах светились веселые искорки. Затем, резко подалась ко мне, поцеловала в губы, отстранилась и сказала, — Сбылась мечта идиотки.
— Ну, ты даешь, ты знаешь, кто ты? — хотел одернуть, но сдержал себя от резких слов и движений. Действительно, зачем и себя и девочку ставить в позорное положение. Оглянулся вокруг: на разной дистанции от машины стояли и наблюдали за нами человек тридцать. Посмотрел ей в глаза, веселые искорки исчезли, осталась только грусть. А что, собственно, произошло? Давно влюбленная девочка, имеющая своеобразный характер, использовала неожиданно свалившиеся обстоятельства и публично предъявила свои чувства? Так об этом, насколько я понял Петровича и маму Наташу, и так все знают. Я улыбнулся и подмигнул ей, — Нет, ты не малолетняя хулиганка, ты хитрющая и коварнейшая особа, соблазнительница взрослых мужчин. Будь моя воля, отшлепал бы тебя так, что бы попа была синей.