Пароход плывет,
покрыт орнаментом.
Будем рыбу мы кормить
родным парламентом…
Эти простые и правильные слова откликнулись в Пепельнице такой страстью, что он тихонько зарычал и медленно скрючил пальцы обеих рук, то ли норовя мысленно придушить кого, то ли взяться за рукоятки воображаемого пулемета.
С ужасным лицом Сергей покинул кухню и почти уже достиг порога неприбранной своей комнатенки, когда почувствовал вдруг, что в доме присутствует кто-то посторонний. Испуганно замер. Голод, скорбь и гнев как рукой сняло. Грабители?.. Между прочим, вполне возможно. Второй этаж, шпингалеты на окнах поломаны и не задвигаются. Однако уже в следующий миг Сергей расслабился, а на устах его возникла и зазмеилась язвительнейшая улыбка. Грабители… Ах как кстати! Сейчас он войдет и спросит их (этак иронично, устало): «Ну и что вы здесь собираетесь грабить?..»
Затем улыбка сгинула. Грабитель-то нынче пошел — какой? Обкуренный, отмороженный, видиков обсмотревшийся: обидится чего доброго да шмальнет! Их ведь сейчас хлебом не корми — дай только курок спустить. Сергей поколебался и — будь что будет! — заглянул в комнату.
По ветхим обоям бродили блики, а возле хромого кресла (единственного предмета роскоши, не вывезенного женой после развода) стоял некто светлый, стройный и с крыльями за спиной. Вполне естественно, что Пепельница остолбенел, ибо ангела он зрил воочию первый и скорее всего последний раз в жизни. В земной, разумеется…
«По мою душу!.. — грянула догадка. — Почему так рано?.. Мне же и сорока нет…»
Но тут видение мигнуло и кануло, успев пробормотать что-то вроде: «Надо же как не вовремя…» — лишь светлые блики, тускнея, продолжали бродить по стенам… Померещилось с голодухи?.. Да нет, какая голодуха! До голодухи вроде бы еще далековато…
Пепельница взялся было за приостановившееся на полутакте сердце, когда, к ужасу его, ангел возник снова.
— Вы… за мной? — выдохнул Сергей, собираясь малодушно лишиться чувств.
Ангел смотрел неприязненно.
— Скорее к вам, нежели за вами, — помедлив, промолвил он, затем указал хозяину на стул, сам же опустился в кресло. — Я — ваш ангел-хранитель, — сухо представился он.
Вообще-то на кресло это садиться не стоило, о чем Сергей обычно предостерегал любого гостя. Однако ангелу, судя по его исполненной небрежного достоинства позе, кажется, было наплевать на аварийное состояние мебели.
— Хранитель?.. — пролепетал Сергей, оседая на стул. — И вы меня будете… хранить?.. Я что-нибудь вчера хорошее сделал, да?..
Небесный посланник утомленно вздохнул и покачнул нимбом, как бы дивясь наивности хозяина квартиры.