* * *
Схватки начались ночью первого мая, и, почувствовав, как крутит живот, я решила, что надо в больницу.
Но Алекс так сладко спал... Мне было жаль будить его, и я подумала, что займусь домашними делами и дотерплю до утра. Тихонько встала, оделась, привела себя в порядок и приготовила завтрак, хотя до утра было еще далеко.
А боль усиливалась. Я налила кофе в чашки и разбудила мужа.
– Что случилось? – испуганно спросил он.
– Ничего особенного, пора ехать в больницу.
– В больницу? Зачем?
– За ребенком.
– Каким ребенком, Сонсон?
– Я готова родить ребенка.
– А почему ты решила делать это ночью?
– Нет. Это не я решила, Алекс. Просто пора.
– Я спать хочу, Сонсон. Давай подождем до утра.
Он чмокнул меня в лоб и зарылся лицом в подушку. Я подумала, что, может, действительно лучше подождать и, прикрыв дверь спальни, пошла в гостиную, пить кофе.
Тут меня так прихватило, что я рухнула на пол, выронив чашку, и протяжно закричала, обхватив живот руками. Из своей комнаты выплыла мама Зейнаб в ночных одеждах, подошла ко мне и обняла, прижав мою голову к своему теплому животу.
Алекс выбежал из спальни, на ходу натягивая галабию. Он наконец понял, что происходит.
Свекровь что-то тихо ворковала на своем языке, и мне становилось спокойнее. Она повесила мне на шею маленький амулет, поцеловала меня в щеку. «Это чтобы легче рожать», – пояснил Алекс и, взяв меня на руки, поволок вниз к машине.
До больницы мы ехали примерно час, и всю дорогу я стонала, как раненая слониха.
Оформление заняло минут двадцать. Так как я была иностранкой, мне требовались другие бланки. Меня положили в предродовую палату, где мучалась молодая египтянка. Увидев меня, она приободрилась и, кажется, вообще забыла, зачем пришла. В то время, как я кричала и требовала помощи, она с интересом наблюдала за мной.
А я так орала! Алекс постоянно был рядом, но это меня еще больше раздражало: помощи от него никакой, только хлопоты.
Когда боль стала непрерывной, я заорала: «Алекс, я умираю!» Муж взял в руку амулет, висевший у меня на шее, поцеловал его, что-то пошептал и положил на него мою руку. Зажав амулет в кулак, я как-то внутренне успокоилась: боль не исчезла, но ее стало легче переносить.
Меня на каталке ввезли в операционную. Сумасшедшая боль разрывала мое тело на тысячи кусков. Время стало пульсирующей бесконечностью...
Мне задрали ноги, и вдруг боль кончилась, и накатило невыносимое облегчение. Я услышала квакающий писк – и даже не сразу поняла, что это родился мой ребенок. Он вышел из меня, как пробка из шампанского, с моим истошным криком и подвыванием мужа где-то внизу моего тела. С неистовой силой я сжимала в кулаке маленький талисман.