Не понимаю, что собирается делать инструктор. Вот-вот врежемся! Машина проносится над самыми спинами коров и взмывает вверх. Коровы бросаются в разные стороны. Не могу опомниться от удивления: зачем понадобилось инструктору разгонять стадо?
– Понял, как летать надо? Вот она, техника пилотирования! – раздался бас Калькова. – Только сам так никогда не делай. Да и об этом помалкивай.
Мастерство инструктора меня поразило. Но я никак не мог взять в толк одно: ведь он внушает нам, что ухарство, лихачество несовместимо со званием советского летчика. А сам только что совершил ухарский поступок! Даже товарищам я ничего об этом не сказал. И все опасался, что из деревни сообщат начальству о случае с коровами и на инструктора наложат взыскание. Но все сошло благополучно.
Зато другой случай заставил меня забыть обо всех моих сомнениях. Это было на следующий день. Группа быстро осмотрела и подготовила самолет, и я полетел с инструктором. Только оторвались от земли, вижу – прибор скорости не работает. Осматривая самолет, мы не заметили, что не снят чехол с трубки ПВД – приемника воздушного давления, который связан с прибором скорости. Я растерялся: как же лететь без показания скорости?
Инструктор, увидев в зеркале мое встревоженное лицо, хладнокровно сказал:
– А теряться не надо, голубчик. Скорость можно определить и по оборотам мотора. Управление беру я.
И он уверенно повел самолет на посадку.
– В воздухе всякое бывает, – говорил Кальков в тот вечер. – Запомните: во-первых, тщательно контролируйте машину перед вылетом, чтобы таких происшествий больше не повторялось; во-вторых, в полете сохраняйте полное спокойствие. – И добавил свое любимое: – Делайте все по порядку, не спеша, но поторапливаясь.
Вскоре началось самое интересное, но и сложное: полеты в зону. На самостоятельное выполнение фигур пилотажа отпускалось определенное время в минутах. Оставшись на земле, Кальков не сводил глаз с самолета. И мы понимали: нелегко нашему инструктору с земли наблюдать за тем, как его ученики выполняют пилотаж. И радовался он, и волновался.
Если учлет допускал ошибку, Кальков швырял летные перчатки, делал руками такое движение, будто помогал управлять самолетом, топал ногами, кричал:
– Уши развесил, уши! Да не так же, не так! Быстрее бери ручку на себя!
Такая уж у него была привычка!
Если полет был удачным, Кальков говорил с довольной усмешкой:
– Молодец! Грамотно летал!
В конце летного дня, когда наш «У-2» приземлялся в последний раз, инструктор, бывало, сядет на скамейку, облегченно вздохнет, вытрет пот со лба, вытащит портсигар и, закурив, скажет: