Маленков и Рюмин, член Политбюро ЦК и рядовой клерк из следственной части МГБ, всю ночь «полировали» окончательный вариант заявления – они его переписывали не менее десяти раз! А на утро следующего дня Маленков лично понес на доклад вождю документ «особой важности», документ, который тоже был нужен Сталину.
Созвонившись и получив санкцию через Поскребышева на визит к Хозяину, Маленков с порога проскрипел:
– Иосиф Виссарионович, снова неполадки в МГБ. Это мягко сказано, – вскрылись преступления.
– Что еще там натворили… кто? – со сталью в голосе спросил Сталин.
– Абакумов замахнулся на власть…
– Ка-а-ак?! На какую власть?
– Мне передали вчера вечером документ – обращение к вам следователя по особо важным делам МГБ подполковника Рюмина. Молодой мужик, но разобрался в ситуации, – щебетал Маленков, протягивая документ Сталину.
Вождь бросил сердитый взгляд на визави после прочтения документа по диагонали:
– Мне думается, такие люди, как Абакумов, не должны возглавлять министерство безопасности страны, – наливался злостью Сталин. – Сгною мерзавца. Я его породил… и доверял…
– Согласен с вами, товарищ Сталин. Этот негодяй, чувствуется, замахнулся на вашу должность, на Политбюро, на правительство.
– Что-о-о, е… его мать, готовил заговор? – сверкнул зелеными оливками глаз Хозяин. – Подключить надо немедленно прокуратуру для прояснения всех шагов заговорщика и его сподвижников.
– Будет сделано, – привстал Маленков. – Свяжусь с Сафроновым…
Как писал А.В.Киселев в книге «Сталинский фаворит с Лубянки» о Е.П.Питовранове, предугадать реакцию Сталина было не сложно – любая информация, содержащая даже отдаленный намек на угрозу его жизни, мгновенно приводила его в ярость. В таких случаях он совершенно терял самообладание и поносил заговорщиков самой грязной матерщиной. На это тоже делали ставку фальсификаторы. Маленков ушел, а Сталин решил более вдумчиво прочесть обращение. Он стал читать:
«2 июля 1951 г. Совершенно секретно
тов. СТАЛИНУ И.В.
от старшего следователя МГБ СССР подполковника Рюмина М.Д.
В ноябре 1950 года мне было поручено вести следствие по делу арестованного доктора медицинских наук профессора Этингера. На допросах Этингер признался, что он является убежденным еврейским националистом и вследствие этого вынашивал ненависть к ВКП(б) и Советскому правительству.
Далее, рассказав подробно о проводимой вражеской деятельности, Этингер признался также и в том, что он, воспользовавшись тем, что в 1945 году ему было поручено лечить тов. Щербакова, делал все для того, чтобы сократить последнему жизнь.