Когда в родном мире ему удавалось изловить на мелководье молчуна, он считал это большой удачей. И потому вкусно пахнущий берег стал для Рархара местом чудесных грез и одновременно – жесточайшего разочарования. Но тем не менее он стал приходить сюда вновь и вновь, потому что знал – однажды большая вода может высохнуть (с водой в его мире такое происходило часто), и ему откроется путь к недосягаемой прежде добыче. Рархар очень переживал, что пропустит этот момент и кто-нибудь его опередит. Он думал об этом постоянно. Дошло до того, что, поедая двуногих, он представлял, как было бы здорово, окажись на их месте хотя бы один скользкий молчун – мокрый, трепыхающийся и упорно не издающий криков, даже когда зубы Голодного отрывали от него целые куски.
Надо заметить, что не все двуногие были безобидными и предсказуемыми.
Двуногий, не имеющий глаз и носящий голую безволосую шкуру, напоминал большого червяка. Но он был особенным не только из-за своего редкого обличья. Оказавшись однажды на пути Голодного, это существо не стало метать в него колючки и не бросилось наутек. Более того, оно направилось прямиком к охотнику, не выказывая ни малейших признаков страха.
Их встреча состоялась в одной из сквозных пещер – тех, что попадались на дне Гладких ущелий и сами обладали гладкими стенами. Эти пещеры напоминали Рархару места, где в прежней жизни он любил устраивать себе логово. Здесь он отдыхал в них от летающего песка и устраивал засады на пробегающих по ним коротколапых.
Не имея в родном мире равных соперников кроме других Голодных, Рархар был ошеломлен наглостью этого двуногого. Обычно при виде хвостатого убийцы подобная мелюзга стремглав улепетывала прочь, а не шла прямо к нему в пасть. Возможно, все дело в отсутствующих глазах? Любое отклонение от нормы вызывало у хищника опасения: а не заражено ли такое существо опасной болезнью, помутившей его рассудок? Голодные не питались падалью, не делая разницы между нею и еще живыми, но уже гниющими изнутри, больными жертвами. Их можно было отличить от здоровых собратьев по дурному запаху. Странный двуногий попахивал тоже странно. Но явно не гнилью, а, наоборот, чем-то таким, что вмиг пробудило в Рархаре неудержимое любопытство.
Полагая, что мелкое и беззащитное существо неспособно причинить ему вред, Голодный предупредительно зарычал и, припав на передние лапы, собрался обнюхать наглеца. Стоило тому сделать хотя бы одно резкое движение, и в следующий миг от него мокрого места не останется… Рархар осознавал, что ведет себя неправильно и что ни одна потенциальная жертва еще не подходила к нему настолько близко, но ничего не мог с собой поделать. Любопытство снедало его изнутри, а чарующий запах манил к себе с такой силой, что перешибал желание проглотить легкую добычу. Даже запах недосягаемых из-за воды, скользких молчунов, и тот показался в данный момент Рархару не таким притягательным.