— Ты так думаешь?
— Иного мне не остается.
Так продолжалось ровно месяц — целый месяц Тара была счастлива и полна надежд на будущее. Она приходила к Камалу каждую ночь, и они предавались безумной страсти. Девушка изобретала различные предлоги, ссылалась на несуществующие болезни, лишь бы не принимать у себя паломников.
Между тем к ней вернулись веселый задор и чувство уверенности в себе, а взгляд стал открытым и ясным.
Когда она танцевала, ее движения были полны чарующей, завораживающей, неумолимой силы, такой же как любовь и страсть, а глаза казались колодцами, полными извечной женской тайны. Столь же непознанной и глубокой, как человеческая душа.
Тара вернула себе славу лучшей танцовщицы храма и затмила Амриту. Та не огорчалась и не завидовала — она радовалась счастью подруги.
А потом случилось то, что должно было случиться.
Постепенно любовники утратили осторожность и украдкой обнимались не только в жилище Камала, но и в храме. Однажды, когда девушки украшали статуи к празднику, Тара отошла со своим возлюбленным в укромный уголок, чтобы договориться о ночном свидании. Предпраздничное время было наполнено хлопотами, служители сновали туда-сюда, в храм текли толпы паломников. Они с Камалом не виделись вот уже несколько ночей и болезненно желали друг друга.
— Вчера я хотела прийти к тебе, но не смогла, — с волнением произнесла девушка. — Боялась, что меня увидят. Скажи, мы не можем встретиться в другом месте?
Тара вспомнила о проломе в стене, который давным-давно заложила камнями. Они могли бы выбраться наружу, и… Мысль о ночной прогулке сводила ее с ума. Только едва ли Камал согласится: он никогда не покидает территории храма.
— Не знаю. Надо что-то придумать. Ночь без тебя — невыносимая пытка! — воскликнул он и, изнывая от нетерпения, прильнул губами к ее губам.
Они не заметили, как перешли грань и стали ласкать друг друга. Молодой человек, усадив девушку на каменный постамент, целовал ее грудь, шею и плечи. Тара откинула голову назад и в блаженстве закрыла глаза, между тем как его руки начали поднимать ткань ее легкой сборчатой юбки.
Резкий голос прервал лихорадочное слияние их тел.
— Это что за сцены из «Камасутры»? Да еще в храме! Кто вам позволил?!
Перед ними стоял один из жрецов в длинной одежде. Он держал в руке жезл, служивший для того, чтобы отгонять злых духов. Его глаза были холодными и злыми.
Тара увидела, что Камал не на шутку испугался. Он упал на колени, тогда как девушка стояла прямо и гордо. На губах Тары играла дерзкая улыбка. Когда-то она жила, отравленная мучительным ожиданием счастья, теперь была больно ранена предчувствием смертельного разочарования и горя.