А потом, держась за руки, шли по мириадам дорог, под многоцветными небесами, пока не оказались наконец возле тихого озера, над дальним берегом которого зависло вечернее солнце. Справа влажно сверкали скалы. Мы направились к маленькой лужайке, поросшей мхом и папоротником.
Я обнял ее, и мы слушали, как ветер шелестит кронами деревьев и поют невидимые птицы. Потом я расстегнул ей блузку.
— Прямо здесь? — спросила она.
— Мне тут нравится. А тебе?
— Красивое место. Хорошо. Подожди минутку.
И мы опустились на землю и любили друг друга до тех пор, пока нас не укрыли тени. После этого, как я и хотел, Джулия заснула.
Я сотворил заклинание, чтобы она крепче спала, ибо начал сомневаться в том, разумно ли поступил, отправившись с Джулией в это путешествие. Потом оделся сам, одел Джулию и взял ее на руки, чтобы отнести обратно. Я выбрал короткий маршрут.
На пляже я положил ее на песок и растянулся рядом. Скоро и я провалился в сон.
Нас разбудили крики купальщиков, далеко после восхода солнца.
Джулия села и внимательно посмотрела на меня.
— Прошлая ночь, — заявила Джулия, — не могла быть сном. Но и на реальность все это не похоже, правда?
— Наверное, — ответил я. Она нахмурилась.
— С чем ты сейчас согласился? — спросила она.
— С тем, что пора завтракать, — сказал я. — Давай пойдем куда-нибудь.
— Подожди минутку. — Она положила руку мне на плечо. — Произошло нечто удивительное. Что это было?
— Ты хочешь убить волшебство пустыми разговорами? Пойдем-ка лучше что-нибудь съедим.
В последующие дни она задавала мне множество вопросов, но я упорно отказывался обсуждать ту сказочную ночь. Я совершил ошибку — не нужно было устраивать для нее этой прогулки. В конце концов мы поссорились и вскоре расстались.
А теперь, когда я уезжал все дальше и дальше от магазина Рика, мне стало ясно, что одной глупостью тут не обошлось. Я понял, что любил Джулию и что любовь не прошла. Если бы тогда я не пал жертвой собственной глупости или если бы признался, что владею магией, Джулия не выбрала бы путь, который в результате привел ее к гибели. И не искала бы могущество для того, чтобы защитить себя. И была бы жива.
Я прикусил губу и закричал. Объехав затормозившую передо мной машину, я промчался через перекресток на красный свет.
Если я убил существо, которое любил, то вряд ли сумею полюбить своего врага.
Скорбь и гнев сжимают рамки моего мира, и меня это приводит в негодование. Исчезают воспоминания о более счастливых временах, друзьях, местах, вещах и возможностях. Охваченный сильными переживаниями, я словно начинаю уменьшаться и теряю способность смотреть на вещи с разных точек зрения. Полагаю, частично это происходит из-за того, что я отказываюсь от целого ряда альтернативных решений — а в результате моей свободе воли наносится немалый ущерб. Мне это не нравится, но, начиная с какого-то момента, от меня уже ничего не зависит. Возникает ощущение, что я смирился с некой предопределенностью, отчего я раздражаюсь еще сильнее. А затем — порочный круг! — срабатывают чувства, и все усугубляется. Самый простой способ покончить с этой ситуацией — побыстрее разделаться с ее причиной. Более трудный — философский подход возврат назад попытка восстановить над собой контроль. Естественно, трудный путь всегда предпочтительнее. Стремление побыстрее разделаться с проблемой нередко приводит к сломанной шее.