Я перевалил через гребень Колвира, подъехал к своей гробнице и спрыгнул с лошади. В прохладном сумрачном помещении стоял еле уловимый запах плесени; я открыл гроб. Пусто. Хорошо, а то я уж сомневался — вдруг увижу там себя самого, живое (мертвое, конечно) доказательство того, что, несмотря на ориентиры и интуицию, я каким-то образом забрался не в ту Тень.
Выйдя наружу, я почесал Стару нос. Светило солнце, дул прохладный бриз. Мне вдруг захотелось в море. Вместо этого я сел на скамейку и занялся трубкой…
Мы поговорили. Дара сидела, поджав ноги, на коричневом диване, улыбалась и повторяла историю своего происхождения от Бенедикта и адской девы Линтры, своего детства, проведенного во Владениях Хаоса — кошмарно неэвклидовом местечке, где даже время было многомерным и вело себя до крайности странно.
— В тот раз ты мне врала, — сказал я. — Так с какой же радости должен я верить тебе сейчас?
Дара улыбнулась и критически оглядела свои ногти.
— В тот раз мне пришлось врать, — объяснила она. — Чтобы получить то, что мне было нужно.
— А именно?..
— Сведения о семье, Огненном Пути, картах, Амбере. Завоевать твое доверие. Родить от тебя ребенка.
— А что, нельзя было по-честному?
— Вряд ли. Я — из стана врага. Не думаю, чтобы тебе понравились мои побудительные мотивы.
— А то, как ты фехтуешь? Ты сказала, что училась у Бенедикта.
Мрачный огонь, вспыхнувший в ее глазах, как-то не вязался с очередной обворожительной улыбкой.
— Я училась у великого герцога Бореля, Верховного Лорда Хаоса.
— …и твой облик, — продолжил я, — он несколько раз менялся, пока ты проходила Огненный Путь. Как? И почему?
— Все порождения Хаоса способны менять форму. Я вспомнил Дворкина в ту ночь, когда он прикидывался мной.
Бенедикт кивнул:
— Папаша надул нас, прикинувшись Ганелоном.
— Оберон — сын Хаоса, — сказала Дара, — мятежный сын мятежного отца. Но способность у него осталась.
— Почему же тогда мы так не можем? — спросил Рэндом.
Она пожала плечами:
— А вы когда-нибудь пробовали? С другой стороны, в вашем поколении способность могла угаснуть. Не знаю. Что до меня, в трудный момент я перехожу в одну из любимых форм. Там, где я выросла, это — нормально, иногда другая форма даже доминировала. У меня остался рефлекс. Именно это ты и видел.
— Дара, — спросил я, — а зачем тебе все это — сведения о семье, Огненном Пути, картах, Амбере? И сын?..
— Ладно, — вздохнула она. — Ладно. Сейчас ты уже знаешь, какие у Брэнда планы — уничтожение и воссоздание Амбера… Так?