Затем тугая, связавшая нас на мгновение нить лопнула, и я облегченно вздохнул, и тут же — или мне это только показалось? — очередная вспышка молнии высветила на узкой, горделиво вздернутой шее что-то блестящее.
Теперь Единорог смотрел на моих родственников, до которых я так и не дошел. Он сделал еще один шаг вперед, опустил голову и негромко, мелодично заржал Затем стукнул правым копытцем по земле.
Я не видел Мерлина, но ощущал его присутствие. Сколько же я потеряю, если так вот все и кончится, здесь и сегодня…
Он сделал еще несколько легких танцующих шажков, вскинул голову, снова опустил. Похоже, ему не хотелось приближаться к большой группе людей.
И снова этот блеск… и снова… снова… В самом низу шеи сквозь белоснежную шерсть просвечивала красная искорка. Судный Камень. Как он добыл его из бездны? Не знаю, да это и не имеет никакого значения. Получив Камень, я смогу разогнать грозу — или, по крайней мере, отвести ее от нас. Если Единорог отдаст мне Камень…
Он не обращал на меня ровно никакого внимания, ограничившись тем, первым взглядом. Белая грациозная фигурка приближалась к пятачку, на котором столпились Джулиан, Рэндом, Блейз, Фиона, Ллевелла, Кейн, Бенедикт и несколько благородных лордов — приближалась медленно, осторожно, словно готовая умчаться при малейшем их движении.
Я должен был сообразить, что происходит — но не сообразил. Я просто стоял и смотрел, как Единорог идет вперед, обходит группу по краю…
Он снова остановился, опустил голову, встряхнул гривой и упал на передние колени. С витого, сверкающего золотом рога свисал Судный Камень. Кончик рога почти касался человека, перед которым он преклонил колени.
И вдруг я снова увидел отцовское лицо, сверкающее в зените, снова услышал его слова: «После моей смерти перед вами встанет вопрос о престолонаследии… мне остается одно — возложить выбор на рог Единорога».
По группе моих родственников пробежал легкий, похожий на шелестенье листьев шепот — к ним пришла та же самая мысль. Единорог не шевельнулся, остался белой мягкой статуей; казалось, он даже не дышит.
Рэндом медленно наклонился, снял Судный Камень с рога. До меня долетел его шепот:
— Спасибо.
Джулиан опустился на одно колено, обнажил меч, с поклоном положил его к ногам Рэндома. То же самое сделали Блейз, и Бенедикт, и Кейн, Фиона и Ллевелла. Я подошел и последовал их примеру. И мой сын.
Рэндом молчал, молчал очень долго.
— Я принимаю ваш омаж[12], — сказал он наконец. — А теперь — встаньте.
Как только мы встали, Единорог вскочил на ноги, повернулся и умчался вниз по склону. Доля секунды — и крохотное белое пятнышко исчезло в сгустившейся над полем мгле.