«Вот она, доля княжеская, — размышлял Александр над словами князя Константина ростовского, — «за себя и за подвластных ему» в ответе. А за Торжок, за убиенных новоторжан кому отвечать? Мне? Бояре решение приняли не чинить татарам помех, сидеть за стенами Новугорода… Я противился, да, видно, слабо… Не захотел услышать на Совете господ: «Ты, князь, сам по себе, а мы сами по себе». Но иные города порушены и сожжены, а Великий Новгород стоит… и стоять будет. Так велика ли моя вина? — пытался он найти оправдание своей покладистости, когда на Совете господ решалась судьба Северной Руси. — «За себя и за подвластных…» А их вон сколь в моей власти! И за каждого в ответе перед Богом».
С высоты птичьего полета, с самого высокого места Словенского холма, он медленно обвел взглядом пробуждающийся город.
Новгород лежал перед ним как на ладони. Впервые он оказался в этом славном городе в 1226 году. Ярослава Всеволодовича в очередной раз призвали на княжеский стол в Новгород Великий. Княжеская семья поселилась на Ярославовом Городище, в трех верстах от города. Сам же князь со старшими сыновьями поселился в летнем княжеском тереме на Словенском холме. Впервые Александр увидел и поразился величию города, раскинувшегося по берегам Волхова: сторона Торговая и сторона Софийская.
Сопровождаемые любопытствующими взглядами, князь Ярослав с сыновьями по Ильине улице, по Великому мосту через Волхов прошли на Софийскую сторону. Через ворота вошли в белокаменный кремль.
— Вот он, храм Святой Софии Премудрости Божией, — простер руку в сторону пятиугольного собора князь Ярослав. — В нем казна новгородская, там же похоронены владыки и князья, верой и правдой служившие городу. А это архиепископские палаты, — показал князь на примыкающее к Святой Софии вытянутое белокаменное здание. — В них заседает Совет господ, и руководит им архиепископ Антоний.
— А как же князь? — не утерпел с вопросом Александр. — Зачем новгородские бояре призвали тебя?
Положив руку на плечо сыну, Ярослав с улыбкой ответил:
— Много врагов и завистников у Новугорода. Сами-то бояре да купцы новгородские к ратному делу непривычны, им легче ополчить дружину для дел ратных. Во главе же войска поставить некого, вот и призывают князей. Твоего деда Мстислава Мстиславича призывали на княжеский стол не единожды.
— А чего же он доселе не правит Новугородом?
— Э-э, не все так просто. Князь призывается на два года, но если чем-то князь неугоден, вече решает: «Княже, ты — собе, а мы — собе».
— И что, князь уезжает? — удивился Александр. — А как же честь княжеская?