Встреча братьев была радостной. Погодки, их детские игры и шалости сблизили и сдружили. Только последние годы они виделись нечасто: у каждого были свои дела и проблемы — дела княжеские и проблемы тоже княжеские.
— Подрос-то как, возмужал, — тиская брата в своих объятиях, гудел голосом Александр. — Смотри, Александра, каков молодец! Женить пора!
— Да уж скоро свадьбе быть, — смущенно произнес Андрей. — Батюшка присмотрел невесту, и мне она глянется…
— Кто же такая? — лукаво глянув на Андрея, поинтересовалась княгиня.
— Пока это тайна. Вот сватов батюшка зашлет, все и узнают, — рассмеялся Андрей. — А где же мой сыновец? Я ему посулов привез и от себя, и от матушки, и великий князь расщедрился.
— Спит еще. Проснется, увидишь. Лопотун еще тот. Ему только два, но лепечет — не остановить, — радостно сообщила Александра.
Когда братья остались одни, Александр, положив руки на плечи Андрея, спросил:
— Вовремя ты со своими полками. Скоро на Псков идти. Не подведешь?
— Верь, брат, не подведу, — твердо ответил князь Андрей.
Александр повел на Псков семнадцать тысяч воинов. Он шел скрытно и осторожно. Загодя отправив три конных отряда, которые перекрыли дороги, ведущие из Пскова на Ливонию, Юрьев, Медвежью Голову и Феллину. От случайных нежелательных встреч войско оберегали дозоры и охранение. Подойдя к Пскову на полверсты, князь Александр отправил в город бывших в войске жителей Пскова с тем, чтобы они открыли ворота. Весть о том, что под городом стоит Александр с дружиной, мгновенно разлетелась среди псковичей. Западные ворота были распахнуты и удерживались до подхода дружины жителями Пскова.
Конные полки ворвались в город. Немецкий гарнизон не ожидал нападения, и потому штурм Пскова был почти бескровным со стороны нападавших. Обороняющиеся же потеряли семьдесят рыцарей, а кнехтов погибло без счета. Пленных рыцарей, а их оказалось одиннадцать, князь Александр приказал отпустить:
— Идите и передайте, что идет князь Александр и пощады не будет!
На княжеский суд приволокли упирающегося и вопящего князя-изменника Ярослава Владимировича. Тот отрицал измену, но под давлением неопровержимых свидетельств сознался в предательстве и был повешен. Затихли под перекладиной и шесть немецких чиновников, которые угнетали и глумились над жителями Пскова. Не избежали земляной тюрьмы и католические священники, кои перекрещивали православных. Народ требовал их также повесить, но Александр не дал. Успокаивая особо ретивых, князь пояснил свое решение:
— Предать их смерти просто. Но зачем попов делать мучениками? Ведь немцы будут кричать, что мы священников-католиков лишили жизни за веру.