— Дело не в трех сотнях, — уже спокойнее продолжал Александр. — Крестоносцы знают, что мы идем. И, может быть, ведают, сколько нас. А мы по вине Домаша слепы и не знаем сил крестоносцев.
— Может, отойдем к Пскову. Если что, сядем в осаду, — предложил Андрей, но князь Александр лишь отмахнулся.
— Рано нам еще об отходе помышлять. Мы крестоносцев подождем в таком месте, где перевес в людях особой роли иметь не будет.
Александр повел войско к селению Мехикорма, где находились пути из Дерпта на восточный берег Чудского озера, между Узменью и устьем реки Желчи. Рать остановилась на мелководье, промерзшем до дна. Новгородский князь построил полки в три линии. В центре первой линии, перед «челом», находился растянутый по фронту передовой полк пехоты, первые ряды которого составляли лучники, а на флангах стояли усиленные пешие полки правой и левой руки. За ними расположилась конница, разделенная надвое. В центре, позади «чела», Александр поставил немногочисленную тяжелую конницу своей княжеской дружины. Вес всадника в доспехах достигал ста двадцати килограммов, и воины уже имели опыт сражений с рыцарями-крестоносцами. На них у князя была большая надежда: он был уверен, что эти не подведут и малым числом выстоят. Конное же войско князя Андрея Александр укрыл на северной стороне Вороньего камня, решив использовать его как резерв в самом крайнем случае.
5 апреля 1242 года на ледяной глади реки Узмени показалось войско крестоносцев. В версте от передней линии русской рати оно остановилось.
— Чегой-то немцы встали? Неужто нас напужались? — с усмешкой выкрикнул княжий дружинник Семен Погота, по молодости впервые принимавший участие в сражении.
Стоявший рядом с ним сотник переяславской дружины Пимен Ухо, не раз ходивший на волжских булгар и с князем Юрием, и с князем Васильком Константиновичем, пояснил:
— Это они рыло выстраивают…
— Как это — «рыло»?
— Ну… свиньей. Или, проще говоря, клином. На острие — четыре самых лучших рыцаря, в следующей шеренге уже семь рыцарей, следом — девять, одиннадцать. Потом кнехты идут — это у них пешцы так зовутся, и опять рыцари.
— И откуда ты все это знаешь? — удивленно протянул Семен.
— Знаю. Александр Ярославич сказывал. Немцы завсегда так свое войско ставят, чтобы клином разрубить войско надвое и потом по частям изничтожить.
— Оно что удумали, песьи головы! Рылом… А мы их по рылу-то кулаком! — погрозил в сторону перестраивающихся крестоносцев Семен.
— Уймись ты, тарахтелка. Чего раскудахтался?! — выкрикнул кто-то из дружинников, стоявших позади суздальцев.