Андрея встретил занесенный снегом распахнутый зев ворот, и лишь протоптанная тропинка говорила, что в Городце еще теплится жизнь.
Оставшиеся жители стекались к подошедшему под стены города обозу. Слез не было, они были выплаканы раньше, и лишь ждущие, голодные, наполненные тоской глаза взирали на городецкого воеводу.
— Спаситель ты наш. Мы уж думали, что сгинул в чужой земле или позабыл нас, горемычных.
— Не пережить нам зимы, коли бы ты не пришел, — раздавались то тут, то там выкрики горожан.
Андрей взобрался на ближайшие сани и, обозрев всех, спросил:
— Кто пришел во главе татар?
— Темник Котый, — выкрикнул кто-то из сгрудившихся у обоза горожан.
— Точно он, собака! Темник Котый! — подтвердил стоявший ближе всех к Андрею рыбак, что встретился при подходе к городу.
Андрей кивнул и чуть тише спросил:
— Понимаю, у всех горе. Но хочу знать: что с Цветаной и мальчишками?
Молчание было ему в ответ.
— Кто что знает, не таись. Может, кто видел что?
Из толпы городчан выступил мужик в добротном заячьем тулупе, поярковой шапке. В заросшем волосом горожанине Андрей с трудом признал купца Артемия Кучку.
— Ты уж прости нас, Андрей Романович, но здесь собрались те, кто мало что видел. Потому и живы остались. Одно скажу: среди тех, кого земле предавали, ни жены твоей, ни детишек не было. Видно, увели басурманы в полон. Надысь из Володимира человек был, говорит, что хан Неврюй с Дона приходил. Туда и ушел. Туда и полон увели.
Это уже было что-то, и это что-то давало надежду. Андрей еще раз оглядел толпу горожан и медленно проговорил:
— Что же, други мои, надо жить. Пройдет время, и татарам отольются ваши слезы. Я был в княжьем тереме — разорен, но стоит цел. Туда обоз приведем. Ноне устраиваться будем, возы разгружать, а завтра поутру приходите. Все получат долю, никого не обидим.
Но никто из горожан не ушел от обоза. Дорогу до терема очищали от снега всем миром. В кладовые княжеские перетаскивали привезенный груз. Во дворе терема разожгли большой костер, возле него и скоротали ночь. Утром, раздав часть зерна и соли, дружинники занялись устройством жилья. Как ни рвался Андрей сердцем на Дон, здравый смысл заставлял думать об оставшихся в живых городчанах, а кроме того, зимой идти в Орду, не зная пути, не подготовившись, — обречь себя на неудачу и, возможно, смерть.
Не прошло и десяти дней, как в Городце объявился Роман Федорович. С ним было три сотни воинов, большей частью булгары.
Роман Федорович все понял по запавшим глазам, черному, исхудавшему за короткий срок лицу. Андрей поведал о случившемся. Первая горячка потери спала, теперь же он говорил спокойно, рассудительно. Но заявления Андрея, что, как только подготовится, пойдет на Дон, Роман Федорович не одобрил.