— Ладно, пей мою кровь! Будут тебе козы, будут домашние лоси. А буйволы тебе нужны?
— Пьер! Не пугай меня! У тебя есть буйволы?
— Вроде как зубры или бизоны. Только они не лесные. Больше по берегам рек и в открытых местах. Они мелкие, такие не большие коровы. У нас две тёлки и бычок. Когда гон гнали, отбили молодняк от стада. Несколько умерло, эти трое выжили.
— А лошадей нет? Колись! Кстати, вполне возможно, это не буйволы, а туры. Степные зубры.
— Чего нет, того нет! В Африке некоторых антилоп держат за ручных, доят их. Вот мы ещё антилоп приручаем. Уже молоко берём.
— Прости господи! Пьер! Твою африкано маму! Ты просто золотой человек.
— Не надо маму, умерла она, ещё на Земле.
— Извини! Не умно сказал!
— Сказать все могут! Ты поправился, попросил извинения. Нету обиды! Вернёмся к нашим баранам? Так как с грузовиком?
Я вам скажу, ещё час торговли, я выжат как лимон, но доволен как кабан, осенью в дубовой роще. Принципиально на грузовик забились. Но не сразу. Берём первую скотину, тогда отдадим. Договорились на счёт всех видов живности. Купил ещё трофейного оружия. Больно уж ружья хороши оказались. «Marocchi SI 12 tactical». Две штуки. И просто шедевр автоматического гладкоствола, штурмовое ружьё «Jackhammer». Десяти зарядная штурмовуха. Тяжёлая, сложная. Пьер по тому и продал. Сам он красовался с пистолетом «S&W 500ES», любят же некоторые сверх крупные калибры. Такой пистолет медведя на скаку остановит. Слону хобот оторвёт, по самый хвост. Только после пары-тройки выстрелов, рука болеть долго будет. Договорились о встрече с его братом. Это уже существеннее. Может, пойдут подвижки в отношениях.
Ещё момент, купил я 16 рабов. Десять девушек и женщин, шестеро парней. Из них, девять африканцы, три парня и шесть женщин, знают только свои родные языки. Четверо азиатов, корейцы южные, два парня и две девушки, двое немного английский знают. Трое белых, две девушки, обе из Португалии, парень из Лихтенштейна. Через месяц, Пьер сказал, скупит у соседей ещё лишние рты. Может быть до тридцати человек. С нами он послал ещё двоих своих родственников. Как бы в гости. Подозреваю, осядут они, и домой рваться не будут. Ладно, в Китеже народу мало, а рабочих рук не хватает. Был ещё момент, он меня буквально выморозил. Что я пережил в душе, без литра не рассказать. Вроде всё, уже на выход. Пьер что-то сказал своим домашним. Входит девочка. Из одежды, юбка не юбка, набедренная повязка. Худая, на мордашку миленькая. Вроде, как и не африканка, загорелая до шоколадности европейка. Глазюшки широкие, а смотрит спокойно, оценивающе. Грудки по-козьи в разные стороны торчат, живот плоский как доска дорогого тёмного дерева. Ноги длиннющие. Волосы прямые, не длинное каре. И началось действо.