— Догоняй! — взвизгнула она и бросилась в воду.
И он принялся сбрасывать с себя туфли, одновременно расстегивая рубашку и ремень. Брюки он швырнул на землю, с усмешкой заметив:
— Ничего такого, чего бы ты раньше не видела! — И он нырнул следом за ней — стройное тело взметнулось и, прямое как стрела, легко разрезало гладь озера. Затем он сильно брызнул в Фрейю водой, вымочив ей волосы.
Но ей было совсем не холодно. Теплый воздух окутывал ее, как одеяло, и она начала погружаться все глубже — до тех пор, пока хватало дыхания. Потом Фрейя оттолкнулась ногами и всплыла на поверхность, но Киллиан снова брызнул в нее водой. Они долго играли, плавая, ныряя, поддразнивая и топя друг друга. Оба весело смеялись, и Фрейя чувствовала, как вода ласкает ее тело, а радость ее звучит окрест, точно крик валькирии. Она вспоминала старинные традиции, и то, как они плясали обнаженными у костра с разукрашенными красками и дегтем телами, и их магические маски, пение и экстатическое единение со всем сущим. Тогда даже люди порой разделяли с ними библейское единение с природой. Теперь это осталось в прошлом. Фрейя чувствовала, что здесь, с Киллианом, она вновь стала прежней, готовой танцевать до упаду и праздновать красоту вечной юности и бессмертной жизни.
Внезапно вода в центре озера вспучилась, и там возник игривый фонтан, сверкавший волшебным ослепительным светом. То была магия Фрейи, которая обретала все большую силу по мере того, как росла ее радость. Киллиан засмеялся, дивясь созданному ею чуду. Казалось, их благословляет сама земля, и влажная, в каплях росы трава, и ветерок, насвистывающий в ветвях деревьев нежную мелодию. Фрейя отплыла под водой на самое глубокое место, а когда вынырнула, Киллиан обнял ее, притянул к себе и поцеловал. И она поцеловала его в ответ, всем телом чувствуя бьющуюся в нем страсть. Сердце у нее стучало сильней и сильней, руки Киллиана ласково блуждали по ее грудям, по внутренней стороне бедер… А потом он вынес ее на берег и накрыл собой…
Фрейя зажмурилась, мысленно заключая их тела в священный круг и призывая стихии земли и воды стать свидетелями их союза. Она стала напевать — неслышно, почти беззвучно, ощущая, что лес вокруг полон магии. Каждое живое существо — от травинки до округлых дубовых крон — тоже тихо пело, празднуя их любовь.
— Я отдаю… — Я отдаю тебе себя — вот что она должна была произнести, но оказалась не в состоянии закончить сакральную фразу. В небесах сверкнула молния, загремел гром, и кто-то силой оторвал Киллиана от нее. Горячее притяжение их тел, подобное электрическому току, мгновенно исчезло. Волшебство кончилось. Смолкли, исчезли, растворились в воздухе души стихий. И Киллиан тоже исчез…