На скамейке перед входом в буфет Сашка положил инструменты.
— Ждите меня здесь!
Вышел он с тремя шоколадками.
— Держи, Валька. На всех…
Прошло три дня. Завтра мы улетали. Марина Васильевна, как и все начальники-женщины, оказалась несговорчивой и непреклонной: весь груз приказала сдать с вечера, оставив с собою только ручную кладь. Она боялась, что мы не успеем завтра с утра управиться с багажом.
Часам к четырем, когда все ящики были забиты и все тюки увязаны, появились Вальки — все трое. Потом подошла Вера. Сашки в лагере не было, он добывал машину. Я заканчивал надписи на ящиках и тюках — «получатель», «отправитель». Ребятишки пристроились за моей спиной, изредка поглядывая туда, где москвичи Вадим и Коля делили рыбу — хариусов холодного копчения.
Пришел Сашка и сказал, что машина будет через час, но он в аэропорт не поедет, пусть москвичи поработают. Сашка вообще ведет себя как начальник. Это и понятно. В отличие от нас, пришлых, он единственный в отряде штатный институтский лаборант.
— Почему, Саша? — спросила Марина Васильевна.
— Мы с Василием инструмент отнесем.
— Но ведь Вали сами могут.
— Мы брали, мы и отдадим… Вальки, значит, разрешили вам сегодня к нам прийти?
Валька и Валентина замялись, засмущались, а Валерка сказал:
— Мамка нас послала. Сходите, говорит, а то…
— Да помолчи ты! — одернул его Валька.
— Но ведь правда же, послала. — Валерка повернулся к сестре. — Правда же, Валя?
— Ясно, — сказал Сашка. — А вы хариусов ловите здесь?
— Нет, — сказал Валька. — Здесь их всех выловили. За ними теперь далеко надо плыть, у нас лодки нет.
Сашка подошел к хариусам, лежащим грудой на старом брезенте, прицелился глазом, выбрал трех ровненьких.
— Нате! Ешьте. Да не дома, а здесь. Поняли? Вон под турником садитесь, — Вальки отошли, присели, захрустели рыбой. — На сколько делите? — спросил Сашка у москвичей.
— Нас же пятеро, — ответил Вадим.
— Делите на шесть. Одну долю для Веры.
Москвичи разбросали рыбу на шестерых.
Сашка взял крайнюю стопку, подтащил ее к своему рюкзаку — это наша ручная кладь — и три рыбины отложил в сторону.
— Это им, — кивнул в сторону турника.
— Саша, — тихо упрекнула его Марина Васильевна. — Почему вы себя считаете самым хорошим?
— А что, я самый плохой? — огрызнулся Сашка.
Начальница наша покачала головой и молча добавила к отложенным Сашкой хариусам еще трёх. Исподтишка показав Сашке кулак, я сделал то же самое. Москвичи, вздохнув, начали перебирать своих хариусов…
— Не надо! — остановил их Сашка. — И ты, Вера, не делай этого.
— Извини, Саша, но я сама знаю, что мне делать, а что не делать! — Вера добавила трех хариусов туда же, к нашим.