Это неверное понимание. Во время семейных расстановок мы занимаемся тем, что признаем и принимаем очевидные факты того, что произошло, а не того, что человек «должен» делать. Если женщина забеременела, то она становится матерью, а мужчина, от которого она забеременела, отцом. Это факты. Но то, как эти люди распорядятся своей ответственностью, принимая и признавая эти факты, зависит исключительно от них, а не от каких-то внешних норм поведения, социальных или религиозных. С этой точки зрения женщина может признать свою ответственность и все же решиться на аборт. Подробнее об абортах мы поговорим позднее.
Именно из-за глубоко укорененной привычки людей избегать ответственности необходима семейная терапия. Если в системе возникает дисбаланс, то с его последствиями будет разбираться либо тот, кто нарушил равновесие, либо кто-то из последующих поколений. Как мы уже поняли, задача ведущего расстановки состоит в том, чтобы обнаружить дисбаланс, понять, на ком лежит ответственность, признать факты и помочь клиенту найти приемлемое решение. Взять на себя ответственность и начать действовать — это одновременно и вызов, и личное достижение.
Законы семейных систем не являются моральным кодексом. Они возникли из биологической потребности в продолжении жизни. Как было замечено ранее, эти законы обладают своим собственным разумом, поскольку они сформировались много тысяч лет назад для того, чтобы сделать связь отдельного человека с группой максимально крепкой, а шансы группы на выживание во враждебной окружающей среде максимально высокими.
Соответственно то, что помогает выживанию отдельного человека или группы в целом, — «правильно», а то, что угрожает, — «неправильно». Нам необходимо понимать этот древний закон и подчиняться ему, потому что все, что считается неправильным, должно быть уравновешено. Иначе люди в семейной системе будут нести бремя последствий неправильных действий и неоправданно много страдать.
Стремление восстановить баланс осложняется тем фактом, что последующие поколения в семье не осознают, какого рода ответственность они несут за поступки своих предшественников. Как я раньше говорил во второй главе, существует неосознаваемая, гораздо более глубокая, гораздо более сильная вина, чем та, которую мы испытываем в связи с собственными ошибками. Мы не чувствуем и не осознаем коллективную вину, но, тем не менее, она управляет глубинным слоем нашей психики, слоем, который основатель современной психологии Карл Густав Юнг назвал «коллективным бессознательным».