- Князя Курбского я, как отца родного, люблю, - произнес он после некоторого молчания. - Велик он! И умен, и дороден, и воинской доблестью украшен - всем взял! Скажи-ка ему, Вася, - мол, спит и видит Кайсаров, как бы ему к тебе, князю, на службу перейти!
- На кого же опричь-то надеяться нам с тобой, Миша, в проклятой вотчине тирана московского? - сквозь пьяные слезы воскликнул дремавший дотоле подьячий Нефедов. - Двадцать лет я в подьячих хожу... Сильвестр - и тот не удостоил меня своей милостью... Князь меня хорошо знает... Ох, господи!
- Буде хныкать! - поморщившись, посмотрел в его сторону Шибанов. Стало быть, не за што было... Стало быть, не заслужил...
Нефедов вскинул на Шибанова осоловелые глаза, выругался и снова стал дремать.
- Такие люди есть... - продолжал Шибанов. - Им всё давай, а они ничего... И всё им мало, и все они всем завидуют, у всех добро считают: кто што имеет, кто чем богат... В чужих руках ломоть велик, а как нам достанется - мал покажется. Не люблю таких!.. Не двадцать, а сто лет такой просидит в приказе и постоянно будет нищ и незнатен.
- Ладно, Вася, не мудрствуй! Молод еще ты. Бог с ним! Это он так, спьяну... - похлопав по плечу Шибанова, засмеялся Иван Иванович. - Человек он хороший. Всякие, Вася, люди бывают. Князь его знает.
- Иван Васильевич, батюшка наш государь, полюбил моего князя Андрея Михайловича, как родного. За што? За верную, непорочную службу, за усердие в делах царевых... Царь видит, кто и чего стоит... - не унимался Шибанов.
- Полно, Василий! - угрюмо возразил ему Иван Колымет. - Не верь государевой дружбе! Близ царя - близ смерти! Видал ли ты его? Молод ты еще, дитё разбираться в наших делах.
- Нет, близко царя я не видывал...
- То-то и есть. Всего три десятка с четырьмя годов ему, а зверь зверем! Вот каков он! Глаза большие, насквозь глядят в человека... Пиявит! Ласковости никакой! Морщины... нос огромадный, крючком, будто у ястреба... Зубы волчьи - большие, белые... С таким страшно в одной горнице сидеть, а ты толкуешь о дружбе...
- Андрей Михайлович говорит о царе, будто он лицом зело лепый. И статен, и голосом сладкозвучен... "Всем бы хорош наш батюшка царь, говорит Андрей Михайлович, - токмо властию прельстился, бояр ни во что ставит и князей перед всем народом унизил... Не к добру то!"
- А што ж и я тебе говорю! Разве народу жизнь при таком?.. приблизившись своим лицом вплотную к лицу Шибанова, прошептал Колымет. Не верти! Твой князь не такой, как ты думаешь. Полно тебе морочить нас. Не скрывай. Не любит он царя. Да и за што его любить?