— Да, господин Артакс, — нехотя кивнул Лабстерман. — Я вижу, вы хорошо знаете законы. Что же, вы получите свои деньги. Мы сможем собрать их к завтрашнему вечеру.
— Нет, господин бургомистр, — усмехнулся я и покачал головой. — Я должен получить эти деньги прямо сейчас. Ну а как вы их будете собирать — ваше дело. Я очень не люблю, когда меня пытаются обмануть. И вот еще что. Никто из членов Совета не покинет здание, пока не будет произведен расчет со мной и не будут выплачены деньги моему отряду.
— Господин Артакс, — вмешался молчавший до сих пор третий бургомистр, — вы это, чересчур…
— Господин Кауфман! — торжественно заявил я. — Заметьте, я до сих пор не спросил, что вы обсуждали за моей спиной? А между тем вы обязаны мне ответить. Иначе я могу расценивать это как измену! Кстати, при введении военного положения вся полнота власти отходит мне.
— Какое военное положение? — каркнул Лабстерман. — Вы — с ума сошли! Город — в осаде, да. Но никто официально не объявлял военного положения!
— Господин первый бургомистр, — улыбнулся я еще шире. — А кто объявил мобилизацию всех мужчин, независимо их гильдейской и сословной принадлежности?
В паутине всевозможных законов, которыми оплели себя вольные города, было слишком много ловушек. Города, принимая законы, старались защитить своих граждан не только внутри стен, но и за их пределами. Один из пунктов Общего Уложения гласил, что «никто из жителей вольных городов не может быть призван на защиту другого города, если он не оказался внутри его стен во время военного положения».
— Хорошо, — прикрыл Лабстерман глаза. — Пусть будет по-вашему. Деньги принесут прямо сейчас. А что до повестки дня… Мы решали вопрос — сдавать ли город герцогу Фалькенштайну или нет.
— Видите, господа, — мягонько укорил я, обводя взглядом присутствующих. — А вы возмущаетесь… Вы, в сущности, являетесь изменниками. Решать такие вопросы за спиной военного коменданта — преступление.
— Артакс, выбирайте выражения! — вскипел седоусый стеклодув. Вслед за ним возмутилась еще добрая половина старшин и бургомистров.
Лабстерман, подумав с минуту, принялся говорить, тщательно взвешивая и подбирая слова:
— Господин Артакс. То, что мы не уведомили вас о нашем собрании, случилось из-за того, что мы еще сами не знали, к какому выводу придем, и поэтому не решились отрывать вас от важных дел. И, безусловно, Городской Совет согласовал бы свое решение с вами! В случае, если бы вы сочли его неприемлемым, то могли бы наложить на него вето. Мы сожалеем, что произошло недоразумение.