— Будем считать, что сейчас у нас состоялось лишь предварительное знакомство. Как следует узнаем друг друга только в работе. Вы ведь тоже небось гадаете: что за человек наш директор, сработаемся ли мы с ним? Не слишком ли он крут? Не слишком ли сух? Подождём, друзья, а жизнь сама покажет, кто из нас чего стоит. Одно могу твёрдо обещать: свою поддержку, свой совет, если он вам понадобится. И давайте сразу условимся: ежели что не заладится, если почувствуете, что не хватает знаний, опыта, не бойтесь в этом признаться, приходите ко мне. Жить на первых порах придётся в Иртыше, в гостинице, а как поставим первые вагончики и палатки, так переселимся в степь. Не пугает вас такая перспектива?
— Палатки так палатки, — сказал Байтенов.
А Захаров неуверенно пробормотал:
— Гм… Палатки в голой степи… Это даже романтично. Но, надеюсь, это ненадолго?
— Это уже от нас самих зависит. Чем скорее отстроимся, тем скорее справим новоселье. Специалистам мы предоставим квартиры в первую очередь. Вы, кстати, семейные?
— У меня жена — врач, — сказал Байтенов. — Работает в Павлодаре.
— Трудненько вам придётся, — посочувствовал Соловьёв. — Вы в совхозе, жена в городе.
— Она переедет ко мне, как только я устроюсь. Ведь в совхозе будет больница?
— У нас всё должно быть: и больница, и клуб, и ясли… А вы, товарищ Захаров, женаты?
Инженер, замялся:
— Я… видите ли… В общем-то я женат. Но вряд ли жена сможет приехать. У неё слабое здоровье.
— Климат у нас, можно сказать, целительный, — заверил Соловьёв. — На воздухе она, может, быстрей поправится?..
— Нет, — уже твёрже заявил Захаров. — Врачи не разрешат ей жить в совхозе.
— Ну, дело ваше, — сказал Соловьёв. — А сейчас, товарищи, отдохните, мой шофёр проводит вас в гостиницу. Завтра вам снова предстоит трудная дорога. Надо познакомиться с местом, где будет заложен совхоз, прикинуть, где что построить, как разместить тракторные станы. С нами поедут планировщики и первые совхозные работники. Да, да, кадры уже подбираются!.. А раз есть люди, значит совхоз уже существует!
2
Сначала машина бойко мчалась по широкой ровной дороге, а часа через два свернула на просёлок и принялась так трястись и подпрыгивать на замёрзших колдобинах, что пассажиры то и дело валились один на другого. Всюду ещё лежал глубокий нетронутый снег; лишь узкий просёлок, по которому ковылял «газик», чуть заметно темнел среди белой степи, хмурой от низко нависших туч. Мотор гудел сердито, натруженно, и казалось, то гудит сама степь, возмущённая тем, что кто-то посмел нарушить её безмолвие. «Газик» с трудом продвигался вперёд, и пассажиры добродушно подтрунивали над шофёром: