— Возьми резец, Ильхам!
— Спасибо, Геярчин. Чёрт возьми, Ашраф, недаром говорят, что простое — самое мудрое, — сказал он весело.
Геярчин проводила Ильхама недоуменным взглядом.
— Что это с ним?
— Не знаю. Какая-нибудь идея пришла в голову. У пего голова — сундук с идеями. А ты его не ценишь.
— Я ценю. Только он очень изменился за последнее время.
— И ты не догадываешься почему? Святая наивность!.. Значок-то со значением…
— Перестань, Ашраф! Я говорю серьёзно.
— Ия серьёзно. Ну что ты терзаешь парня? Накинулась на него, как зверь, слова не дала вымолвить. А он хотел с тобой посоветоваться.
— Насчёт чего?
— Нет, дорогая, теперь ты и из меня ни слова не вытянешь.
— Ну скажи, Ашраф! — взмолилась Геярчин. — Ты такой хороший, добрый, замечательный… Скажи!
— И не проси. Дай-ка мне вон ту отвёртку, и наше вам с кисточкой. Сиди тут казнись, а я спешу:
Геярчин в отместку решила поддеть Ашрафа:
— Бедный, он спешит!.. Так давно не виделся со своей Тогжан!
— А хотя бы и так. Тогжан стоит того, чтоб о ней скучать. Она у меня чуткая, заботливая — настоящий голубь. А ты не голубь, а ястреб. Птица из семейства хищников; И как таких парни любят!
Геярчин шутя замахнулась на Ашрафа, но он увернулся, отскочил к двери, отвесил девушке шутовской учтивый поклон и был таков…
3
В этот день у Геярчин отбоя не было от посетителей. Не успела закрыться дверь за Ашрафом, как в инструментальную вошёл уста Мейрам. Он приветливо поздоровался с девушкой, окинул любовным взглядом полки с новыми инструментами.
— Как, дочка, по душе тебе подарки из Баку?
— Как это ко времени, Мейрам-ата!
— Целина, как магнит, все взоры, все сердца к себе тянет… Видишь, даже резцы и свёрла притянула.
Геярчин колебалась: сказать или не говорить об Ильхаме?.. Помедлив, решительно произнесла:
— Мейрам-ата, это драгоценный подарок. Но многие этого не понимают…
— Опять у кого-нибудь сломался инструмент?
— Да. Сегодня приходил Ильхам, взял ещё резец. Сколько он их перепортил за последние дни!
— Вот уж от кого не ожидал! — рассердился старик. — Ведь такой умелец…
— Я и сама думала, что это случайность. В Баку нахвалиться им не могли, да и здесь он хорошо начал. А теперь хоть в стенгазете его протаскивай!
— Может, его перехвалили, дочка? Я сам перед всеми его расписывал: парень с головой, золотые руки… А это, оказывается, второй Асад!
И вдруг, неожиданно для себя, Геярчин возмущённо воскликнула:
— Уста, как вы можете так о нём говорить! Асад врун, лодырь, пустой парень. А Ильхам…
— А Ильхам честный, умный, и не в его привычке работать спустя рукава. Это ты хотела сказать?