Побывав в гостях, где кормили, поили и давали кров, приличные люди обычно не поносят хозяев за их гостеприимство. Вы заплатили нам за добро злом, ложью за правду, расписавшись тем самым в собственной подлости.
Нам остаётся только пожалеть, что время, истраченное на разговоры с вами, мы не смогли использовать на что-нибудь полезное и хорошее.
Для исправления данных, приведённых в вашей статье, советуем обратиться к таблице наших доходов и роста обеспеченности рабочих совхозов, которая опубликована в областной газете в номере от 29 августа сего года.
Коллектив совхоза имени Абая».
2
В новой комнате Ашрафа и Тогжан шли последние приготовления к свадьбе.
Растерянная и чуть испуганная Тогжан в праздничном национальном наряде стояла посреди комнаты, окружённая подругами. Тося и Геярчин вертели её, как куклу, поправляя наряд.
Без стука вошла Шекер-апа. Она была в новом длинном платье, в новых остроносых туфлях на низком каблуке.
— Жанешетай![6] Ты будешь довольна! Я наготовила таких кушаний — язык проглотишь! А ну-ка, покажись… Ай, как хорошо! Вот только причёска не удалась… Дай-ка, дочка, я тебя причешу как следует.
Шекер-апа распустила волосы Тогжан, разделила их на несколько прядей и заплела маленькие косички, рассыпав их по спине и плечам.
— Ну вот, теперь ты настоящая невеста. Теперь можно идти и в клуб. Народ уже собрался, не хватает только вас!
Ашраф ждал Тогжан внизу. Их окружили юноши и девушки с цветами в руках. Все двинулись к сверкающему огнями клубу.
На дороге, ведущей в «Жане турмыс», Алимджан ожидал гостей.
Сухой осенний ветер шелестел в засохшей траве. Временами из ярко освещённого клуба доносилась музыка. Там, наверное, уже весело — усаживаются за столы, поздравляют молодых. А вот Алимджан туда не пойдёт. Не может он этого видеть! Лучше уж умчаться на всю ночь в степь.
Вдали послышался конский топот, и на пригорок вылетели всадники. Их чёрные силуэты хорошо виднелись на фоне чуть светлеющего закатного неба. Впереди скакал старый Масагпай. Алимджан узнал деда по особой, прямой, несгибающейся посадке.
Алимджан бросился к клубу предупредить, что гости едут. На крыльцо вышли Байтенов и уста Мейрам.
Байтенов внимательно посмотрел на хмурое лицо Алимджана и спросил:
— Что ж ты не идёшь на праздник?
Алимджан отвернулся.
— Для меня это не праздник, — ответил он с болью.
Байтенов покачал головой и, обернувшись к открытой двери, поманил кого-то пальцем.
В это время жане-турмысцы подскакали к крыльцу. Алимджан хотел помочь деду сойти с лошади.
— Не торопись, сынок, — с улыбкой сказал уста Мейрам, — дай старому покрасоваться.