И вот начался спектакль.
В течение часа зрительный зал не издавал ни звука, захваченный действием, которое разворачивалось на сцене. В антракте, когда включили свет, Энджи спросила у мамы:
— Ну и что ты думаешь?
Мама плакала.
Энджи все поняла: музыка высвободила глубоко спрятанные эмоции.
— Ему бы ужасно понравилось, — проговорила мама.
Энджи похлопала маму по руке:
— Вот ты ему все и расскажешь.
Мама повернулась к ней. За стеклами очков блеснули полные слез глаза.
— В последнее время он разговаривает со мной очень редко. Он говорит: «Мне пора, Мария». Даже не знаю, как я буду жить одна.
Энджи понимала, какое именно одиночество имеет в виду мама. Иногда оно причиняет боль, которую просто невозможно вынести, и спрятаться от нее некуда. Приходится просто ждать, когда она пройдет.
— Мама, ты никогда не будешь одна. У тебя есть дети и внуки, друзья и семья.
— Это совсем другое.
— Нет.
Мама ничего на это не возразила. Так они сидели и молча вспоминали, пока мама не сказала:
— Ты могла бы принести мне что-нибудь выпить?
— Конечно.
Энджи прошла до конца ряда и смешалась с толпой. У двери она на секунду остановилась и оглянулась.
Мама была единственной, кто остался сидеть в четвертом ряду. Она выглядела маленькой и сидела ссутулившись. И разговаривала с папой.
Энджи поспешила в буфет. Там было не протолкнуться.
И тут она увидела его.
Энджи затрепетала, но приказала себе успокоиться.
А он выглядит великолепно.
Дыши, дыши, гони из сердца боль!
Он всегда отличался привлекательностью, она в жизни не встречала более красивого мужчины.
Энджи вспомнила, как они познакомились много-много лет назад на Хантингтон-Бич. Она тогда училась серфингу, но у нее ничего не получалось. Огромная волна сбросила ее с доски, утянула за собой под воду и принялась крутить и швырять во все стороны. Она испугалась, запаниковала и потеряла ориентацию. Неожиданно сильная рука схватила ее за запястье и вытащила на поверхность. И она обнаружила, что смотрит в удивительные глаза, голубые-голубые…
— Конлан. — Энджи произнесла его имя тихо, словно не поверив, что там, у стойки, действительно он, словно решив, что вообразила его.
Она сделала шаг к нему, и он увидел ее.
Они мгновение смотрели друг на друга, затем ринулись друг другу навстречу, будто спеша обняться, потом вдруг замерли. Они напоминали электронные игрушки, которые хотят двигаться, но не могут, потому что их поставили на паузу.
— Рад видеть тебя, — сказал Конлан.
— Я тоже рада тебя видеть.
Повисло неловкое молчание. Энджи уже жалела, что пошла в буфет, что не сбежала, когда увидела его.