Они еще долгие секунды смотрели друг на друга, а затем Конлан стремительно вышел из кабинета.
Энджи в изнеможении опустилась в кресло, стоявшее у его письменного стола.
— Энджи?
Она не знала, сколько просидела вот так, оцепенев, пытаясь собраться с мыслями. Она подняла голову и увидела Дайану Вандербек, но решила не вставать, так как опасалась, что у нее не хватит сил устоять на ногах.
— Дайана! Приятно снова тебя увидеть.
Это было действительно так. Дайана работала с Конланом много лет. Она и ее муж Джон были их давними друзьями. После развода Конлан сберег эту дружбу. А вот Энджи пренебрегла ею, сдалась без борьбы. Ведь Дайана продолжала ей звонить, а она никогда не перезванивала.
— Оставь его, ради бога. Он только-только начал приходить в себя.
Энджи нахмурилась:
— Ты говоришь так, будто развод сильно подействовал на него. Ты ошибаешься, он был тверд как скала.
Дайана молча смотрела на нее, как бы прикидывала, что сказать. Затем она перевела взгляд на окно, за которым был серый ноябрьский день. Ее губы, на которых так часто играла улыбка, остались плотно сжатыми в тонкую линию, даже уголки рта опустились.
Энджи вся сжалась. Дайана всегда отличалась прямотой, присущей многим репортерам. «Что вижу, то и говорю» — таков был ее девиз. И сейчас она явно собиралась высказать собственные соображения. Это испугало Энджи: она чувствовала, что услышит нечто неприятное для себя.
— Ты действительно так сильно по нему скучаешь? — наконец спросила Дайана.
— Я бы не хотела говорить об этом.
— Дважды за этот год я видела, как он плачет в своем кабинете. Первый раз — когда умерла Софи, а второй — когда ты решила развестись. — Ее тон стал мягче, да и взгляд смягчился. — Когда умерла Софи, я подумала: как грустно, что он плачет здесь, в кабинете.
— Не надо, — пробормотала Энджи.
— Я пыталась сказать тебе об этом тогда, когда что-то еще можно было исправить, но ты отказывалась слушать. Так зачем ты сюда пришла?
— Я думала… — Энджи замолчала. Еще секунда — и она расплачется. А если расплачется, то уже не остановится. — Не важно. Мне пора идти. Какая же я дура!
Она бросилась к двери и, уже выходя из кабинета, услышала слова Дайаны:
— Оставь его в покое, Энджи. Ты и так причинила ему много боли.
В ту ночь Энджи почти не спала. Лежа в кровати с закрытыми глазами, она мысленно смотрела картины из своего прошлого.
Вот они с Конланом в Нью-Йорке — они ездили туда четыре года назад на его день рождения. Он купил ей платье от Армани — первый в ее жизни наряд от известного модельера.
«Оно стоит дороже, чем моя первая машина. Даже не знаю, смогу ли я носить его. Думаю, лучше его вернуть. В Африке голодают дети…»