Она остановилась в дверях папиного кабинета и открыла свою душу воспоминаниям. Вот отец сидит за большим дубовым письменным столом, который он купил на аукционе в клубе «Ротари», и сосредоточенно изучает счета.
«Энджела! Входи. Я расскажу тебе о налогах».
«Но я хочу пойти в кино, папа».
«Ладно, беги. Скажи Оливии, чтобы она поднялась сюда».
Энджи вздохнула, подошла к столу и села в отцовское кресло. Пружины заскрипели под ее весом.
В течение следующих нескольких часов она просматривала бумаги и делала записи. Она снова пролистала все бухгалтерские книги, а затем занялась налоговыми карточками и рабочими записями отца. К тому моменту, когда она перевернула последнюю страницу, картина была ясна. Мама права. «Десариа» в большой беде — доход упал практически до нуля.
Энджи потерла глаза и спустилась вниз.
Было семь часов — время наплыва посетителей.
В обеденном зале было занято только два столика, за одним — доктор и миссис Петроселли, за другим — семейство Шмидт.
— В это время всегда так мало посетителей? — спросила она у Ливви, которая, стоя у входа, изучала свои накладные ногти. Красный лак украшали розовые звездочки.
— В прошлую среду у нас было три посетителя за весь вечер. Можешь записать это. Все заказали лазанью — если тебе это интересно.
— Как будто у них был выбор.
— Ну вот, началось.
— Лив, я не собираюсь критиковать. Я просто пытаюсь разобраться.
— Ты хочешь помочь? Тогда придумай, как затащить к нам людей. Или из каких денег заплатить зарплату Розе Контадори. — Она бросила взгляд на пожилую официантку, которая медленно шла между столами и несла всего лишь одну тарелку.
— Для этого придется кое-что изменить, — сказала Энджи как можно мягче.
— Например?
— Меню, рекламу, внутреннее убранство, цены. Ваши платежные документы в полнейшем беспорядке. И с системой заказов такая же история. У вас, ребята, пропадает много продуктов.
— Мы же все равно должны готовить, даже если посетители не приходят в ресторан.
— Я имею в виду…
— Что мы все делаем неправильно. — Она заговорила громче, чтобы мама могла их услышать.
— В чем дело? — тут же из кухни появилась Мария.
— Мама, Энджи провела тут полдня, и за это время она пришла к выводу, что мы ни в чем не разбираемся.
Мама мгновение переводила взгляд с одной дочери на другую, затем решительным шагом прошла в дальний угол зала и отвернулась к окну.
Ливви закатила глаза:
— О боже! Она опять советуется с папой. Если наш покойный папа посчитает, что я не права, меня выгонят.
Наконец мама вернулась к ним. Вид у нее был нерадостный.
— Папа говорит, что ты считаешь, что у нас плохое меню.