Щепки, еще державшиеся на дверной коробке, задрожали. Куски дерева на полу зашевелились и стали трястись. А потом все обломки замка и дверной коробки медленно и как будто обдуманно поднялись, поползли, закрутились и скользнули или подлетели на свои места, и вместо обломков перед нами предстала целая, неповрежденная дверь.
Я подошел осмотреть ее, когда дым рассеялся. Было хорошо видно, что язычок задвижки торчит из замка: дверь закрывали изнутри.
— Так все и было? — спросил я у Стрюка.
— Подтверждаю, что так, — ответил он, закрывая огонь в жаровне медной крышкой.
— Что же, мы разобрались, — сказал я. — Мы имеем дело с загадочным происшествием в запертой комнате.
— Проклятие! — сказал Горс, осматривая восстановившийся замок. — Дверь теперь в порядке, да?
— Нет, — ответил ему Стрюк. — Части притянулись друг к другу лишь на время. Через несколько часов все вернется обратно.
Горс покачал головой.
— Проклятие! — повторил он.
— В данной ситуации это, возможно, не самое уместное выражение, — отметил Стрюк. Он выпрямился и подошел к кровати. — Вы позволите? — спросил он, указав на тело.
— Пожалуйста, — ответил я.
Он наклонился над трупом и стал совершать движения, как будто щупая пальцами или коля палочкой, но при этом не касаясь мертвого тела.
— Хм, — произнес он. — Ха-а-а, — продолжил он.
Он достал нечто, больше всего похожее на кусочек хрусталя на веревочке, взяв устройство за веревочку, и стал подносить хрусталь к разным участкам тела убитого. Над одними участками хрусталь описывал круги, над другими покачивался туда-сюда, но внезапно он натянул веревку, как будто хотел сорваться с нее и куда-то полететь.
— Так вот, — сказал Стрюк.
— Что? — спросил я.
— Его застрелили, — сказал он.
— Это я и так знал, — ответил я.
— Лучше проверить, чтобы знать наверняка, — ответил он. — Свинцовая пуля попала ему прямо под шею и разлетелась внутри, а куски оказались повсюду, от желудка до мозга. Ужасно.
— Что-нибудь еще? — поинтересовался я.
— Смотри, — сказал он, указывая на открытый чемодан.
Я подошел и заглянул внутрь. Чемодан был пуст, а дно и боковые стенки его оказались черными, обугленными. Казалось, что внутри все сгорело, а содержимое превратилось в готовые вот-вот рассыпаться комочки угля и пепла.
— Проклятие! — сказал я.
Стрюк покачал головой.
— Прошу тебя, — сказал он, — рядом с нами, даже сейчас, могут находиться… существа, способные воспринять это слово всерьез.
— Да, — согласился я, преодолевая порыв закрыть голову руками и произнести защитное заклинание. — Так вы хотите сказать, — хрипло прошептал я, — что чемодан изнутри сожгло дьявольским огнем?