Бывший техник несколько мгновений с упрямым видом пялился на кап-сержанта, а потом внезапно улыбнулся и произнес:
— Мы — второй ударный, и теперь уже навсегда, так, кап-сержант?
Пинолли усмехнулся в ответ и кивнул:
— Так, парень.
Бывший техник повернулся к штурм-сержанту и, вытянувшись в струнку, отдал ему честь.
— Извините, штурм-сержант, больше подобного не повторится.
Грокк молча протянул ему руку. Ваэрли пожал ее, а потом, повернувшись к Пинолли, выпалил:
— А старшим картографом я точно стану. Вот!
— Если так, то я только порадуюсь за тебя, парень, — добродушно усмехнулся кап-сержант и тоже протянул ему свою руку.
* * *
До одного из орбитальных терминалов Лузитании лайнер долетел через четверо суток, которые, в общем, прошли вполне спокойно. Три драки, причем одна закончившаяся разнесенным вдребезги баром, два официально предъявленных судебных иска и одно обвинение в шулерстве — это ж мелочь. Особенно на фоне того, как все могло сложиться, если бы штурм-сержант улетел с Сигари с остальным, так сказать, командным составом на «Броске», а не решил лететь с основной массой личного состава на рейсовом лайнере. Тем более что бар компания им простила, как только выяснилось, что обвиняемые лузитанцы.
Когда выяснилось, что всякие борцы за свободу и другие террористы начали старательно интересоваться насчет того, имеются ли в составе пассажиров того или иного лайнера лузитанцы, отношение к этим несколько, м-м-м, скажем мягко, буйным пассажирам стремительно поменялось. И если раньше лузитанцев на многих маршрутах не слишком жаловали, то после того, как это стало известно, большинство компаний даже ввело специальные скидки для подданных Лузитании. Ну и на регулярные потасовки с участием лузитанцев службы безопасности также стали смотреть сквозь пальцы. Тем более что по большому счету виноваты в них в восьми случаях из десяти были не лузитанцы, а… ну, скажем так, конфликт культур. Ни один лузитанец, как бы он субтильно ни выглядел, никогда не потерпит того, чтобы какое-нибудь подвыпившее хамло послало его куда подальше и прошлось по его родственникам. Поэтому ситуация, когда какой-то перебравший шахтер, или дюжий коммивояжер, или, что еще хуже, мажор, всего лишь нарастивший себе красивый мышечный рельеф с помощью медкапсулы, пренебрежительно отозвался о каком-нибудь худеньком пареньке или дядечке в возрасте, тут же нарывался на вопль: «В круг!», а потом и на дюжину увесистых ударов по физиономии, была не такой уж редкой. У лузитанцев же не написано на лбу, что они лузитанцы. К большому сожалению их, чаще всего невольных, оппонентов.