…Началось в Республике Шкид (Путилова) - страница 19
Ощущение нового времени, когда уходил в прошлое старый мир и в борьбе создавался совсем иной, определяет жизнерадостный настрой книги. И успех «Республики Шкид» в ряду других книг о молодом поколении, вероятно, был в большой степени обусловлен тем, что читатель сумел увидеть судьбы героев не только в начале их трудного пути, не только в движении, но в результатах, в ощутимых итогах; читатель сумел заглянуть не только в настоящее героев, но и в их будущее.
«Республика Шкид» поражает яркостью красок, непосредственностью, остротой: ведь ее авторы еще не остыли от буйного темпа жизни школы; в каждом событии, описанном здесь, в каждой главе как будто заложен заряд пороха. Достаточно посмотреть в оглавление, чтобы убедиться, сколько смешного, драматического, таинственного и увлекательного собираются преподнести читателю авторы: «Кладбищенский рай», «Роковой обед», «мокрая идиллия», «Руки вверх», «Монашенка в штанах», «Любовь и мыло»…
Они не ставили перед собой преднамеренно никакой педагогической задачи, но именно потому, что ни одна сторона в их рассказе о жизни школы не была обескровлена и повествование велось с такой полнотой, им удалось передать психологическое и эмоциональное своеобразие той среды и сказать многое о воспитании человека.
Они писали не воспоминания, а полностью живя тем временем это еще было их настоящее! Но с другой стороны, книга создавалась, когда авторы ее находились уже на известной высоте, откуда им видны были не только зигзаги движения, но и самый процесс и его результаты.
Эти два плана определяют неповторимое своеобразие книги: ее молодой задор, ее горячность, темпераментность, искренность — и ее широкое общественное звучание.
На примечательную особенность повести, объясняющую, быть может, почему книга держит читателя в плену до последней страницы, указал С. Маршак. Путь изменений в «Республике Шкид», пишет он, изображен куда менее заметно и последовательно, чем во многих книгах, авторы которых ставили себе целью показать, «как советская школа, детский дом или рабочая бригада «перековывает» опустившихся людей. Казалось бы, неопытные литераторы, взявшиеся за биографическую повесть в восемнадцати-девятнадцатилетнем возрасте, легко могли свернуть на эту избитую дорожку, быстро размотать пружину сюжета и довести книгу до благополучного конца, минуя все жизненные противоречия, зигзаги и петли, но нет, движущая пружина повести оказалась у молодых авторов тугой и неподатливой. Они не соблазнились упрощениями, не сгладили углов, не обошли трудностей».