Он послал ей улыбку поверх края стакана, глаза его были такими тёмными, что казались чёрными:
— Я ещё и не начинал над вами издеваться.
— МакЛин, если всё это — из — за нашего поведения в Лондоне…
— Нашего поведения? Вашего поведения, вы хотите сказать.
— Мы оба нарушали правила общества, вы — не меньше моего. Мы оба приложили руку к событиям, которые вынудили вашего брата жениться на моей сестре.
— Неправда, — он закрутил водоворотом порто в своём стакане, согревая, но одновременно взгляд его стал острее. — Всё, что сделал я, — это пустился в безвредный флирт, который вы, судя по всему, приняли за что — то большее.
— Я ничего такого не делала! Если нас захватило…
— Нас бы не захватило, если бы не ваше поведение, — сказал он нетерпеливо. — Мы оба — взрослые люди. Вы давно уже покинули школьную парту и прекрасно знали, что публичное заявление…
— Что вы имеете в виду, я давно уже покинула школьную парту? Я — не противоядие.
Он посмотрел на неё почти оскорбительно:
— Кое — кто мог бы сказать, что вы уже не первой молодости.
— Ах так! Вы… — Она подобрала юбки и шагнула туда, где он сидел на краю стола. — Вы просто пытаетесь сбить меня с главной темы. Мы поровну виноваты в том, что произошло в Лондоне, и вы это знаете!
Его челюсти сжались:
— Мой брат прошёл через ад, когда понял, что должен жениться на женщине, с которой даже не знаком.
— Не один только ваш брат пострадал! Что по — вашему испытывала моя сестра?! — горячо воскликнула Кейтлин.
— Мы все пострадали от вашей опрометчивости. Вы похвастались перед всем миром, что заставите меня просить вашей руки, и весь свет говорил только об этом.
Её лицо загорелось. Она действительно похвасталась этим, и именно эта импульсивная неосторожность заставила её сестру примчаться в Лондон, чтобы положить конец слухам.
— МакЛин, я не…
— Если бы наши родные не поженились, вышел бы грандиозный скандал. Прошло несколько недель, прежде чем в свете стали обсуждать другие темы, и моё имя перемалывали, как солому на ветру, — ветер бился в каждое окно дома, как будто пытался пробиться внутрь.
— Ах, вот оно что! — Её глаза сузились. — Вы злитесь вовсе не из — за своего брата. Вы злитесь, потому что вас выставили на посмешище в глазах высшего света!
Белая вспышка озарила комнату, за ней последовал оглушительный раскат грома, от которого задрожал графин на серебряном подносе. МакЛин оторвался от стола, двигаясь с такой убийственной решимостью, что она застыла на месте.
Он схватил её за плечи и рывком притянул к себе совсем близко; его лицо было всего в нескольких сантиметрах от нее, когда он зарычал: