— Ну что, я с тобой, ты же знаешь, — Дрозд оглянулся туда, где отдельным станом стояла малая дружина. — И парни — тоже.
— Вот и славно. Когда, говоришь, армия доберется сюда?
— А уже, — сказал Дрозд, вскакивая на ноги. — Вот, смотри!
Над лесом, что доходил до самой Рубежной реки, взлетели птицы. Густые темные стаи с криками носились над деревьями.
— Прикажи строиться. — Барс набросил на плечи плащ, неторопливо застегнул фибулу и медленно побрел к своему коню.
Спешить, в общем, было некуда.
Ополченцы с криками и руганью бежали к значкам своих сотен, расставленных еще с прошлого вечера у самой вершины холма как раз напротив брода. Кто-то споткнулся и упал, кто-то, неловко повернувшись, разбил древком копья нос своего соседа, кто-то отбился от односельчан и звал тоскливо и тревожно Медвежатовых… Только малая дружина развернула строй быстро и без суеты.
Конный отряд, появившийся из леса на песчаном берегу Рубежной реки, не показался ополченцам ни внушительным, ни опасным. Сотня-полторы конников рассыпалась редкой цепью по берегу, высматривая брод.
А что его было высматривать? Каменные столбы на той стороне и на этой указывали не только место брода, но и как высоко сейчас стоит вода. Весенний паводок уже сошел, кони переходили реку бродом, не замочив колен.
Кони у разведчиков были махонькие, степных кровей, да и сами всадники не отличались ни особой статью, ни очень уж устрашающим видом — щуплые, низкорослые, с темными обветренными лицами.
— Тю! — закричал какой-то голосистый лучник из первого ряда. — Полурослики на собаках скачут!
Ополченцы загоготали, засвистели, надсаживаясь, заулюлюкали.
— Если кто стрелу пустит или пращой баловаться без приказа начнет — лично в клочья порву, — громко сказал Барс сотникам. — Идите к своим и каждому втолкуйте — только по моему приказу. Все рог малой сотни слышали? Вот по его двукратному сигналу — стрелять, по троекратному — вперед напуском, а если один раз, с переливами, то отступаем…
Сотники бросились в строй, крича и раздавая подзатыльники с пинками молодняку, вошедшему в раж и не желающему замолчать и выслушать волю предводителя ополчения.
А конные разведчики императорской армии на весь этот крик внимания не обратили. Осмотрев берег и каменные столбы, конники развернулись лицом к броду.
— А езжай сюда, косоглазый! — крикнул ополченец. — Уж мы тебя так приветим, что глазки-то на всю ширину откроются…
— Слышь, малыш! — подхватил второй. — Шишку в задницу хочешь? Очень от косоглазия способствует!
Можно было приказать, чтобы заткнулись. А можно было дать возможность выкричаться. Все равно, когда из леса к воде потекла сплошная масса закованных в сталь конников — гигантов на громадных, специально выведенных конях, крики и смех в рядах ополчения разом стихли.